Люди на берегу махали нам руками до той поры, пока мы их видели.

– Можно было бы и ночью плыть, – мрачно заметила Настя, щурясь на солнце. Уж не знаю почему, но с утра она была очень недовольна жизнью. – Река спокойная, отмелей нет.

– Это мы сейчас видим, – ответил ей я. – А ночью пришлось бы плыть и гадать – случится фигня или нет. Это несерьезно.

Берега были пустынны, река – тоже. Хотя после вчерашнего происшествия и ночного разговора с Жекой я уже ни в чем не был уверен.

– Утес – через полдня пути, – взвизгнула примолкшая Настя. – Наш утес, вон, смотрите!

Сердце приятно екнуло. Надо же, живу в этом мире всего пару недель, отсутствовал в крепости буквально несколько дней, а как домой возвращаюсь. Да я когда в том мире в отлучках был по месяцам, и то таких эмоций не испытывал.

– Эгей! – Настя поднялась на ноги и замахала каравану. – Приехали!

Вскоре мы увидели и нашу крепость, она стояла на месте, была видна и желтая капля тюрьмы. И еще на утесе стояли люди, и, по-моему, они заметили нас, поскольку там началось что-то вроде суеты.

– Интересно, они поняли, что мы – это мы? – возбужденно задышала мне в ухо Настя, примостившаяся сбоку от меня.

– Не знаю. – Я помахал рукой. – Но это и не важно, не узнали сейчас, так через десять минут узнают. Главное не в этом. Главное, маленькая моя, в том, что мы дошли до дома.

Нас явно признали. Несколько фигур радостно замахали руками и шустро побежали по утесу, явно собираясь спуститься вниз, на пляж. Что примечательно – я не видел никого на берегу, хотя время было самое что ни на есть рабочее. Рыба кончилась, что ли? Или соль? Странно.

– А где все? – Настя озадаченно глянула на меня. – А?

– Хотел бы и я это знать. – Меня начали одолевать нехорошие предчувствия. – Азиз, прибавь ходу. И еще – пулемет держи под рукой, так, на всякий случай.

Негр нахмурился и активнее заработал веслами.

– Приехали. Живы-ы-е! – донесся до нас голосок Галки, она была одной из тех, кто спустился по обрыву. – А я верила!

Компанию ей составили Валентина и Генриетта, которая, видимо, от радости, что видит нас живыми и здоровыми, плюнула на свою степенную походку и суровый вид.

– Привет, – замахала им рукой Настя. – Соскучились?

– Не то слово, – ответила Валентина, а вот Галка промолчала. Ну, оно и понятно, они с Настеной друг друга так любят… Мне даже страшно от мысли, что одна из них теперь вооружена.

– Привет, девчули! А что такой маленький комитет по встрече? – Я выпрыгнул из лодки, которая ударилась носом в песок, и подошел к женщинам, которые полезли ко мне обниматься. – Где Ювелир, где Рэнди, где Проф? Павлик наконец?

– Добрый день, герр Сфат! Я очень рада, что вы вернулись. Я знала, что вы есть живы, такие, как вы и герр Голд, просто так не умирают. – Генриетта была взволнована, и это пугало. К тому же, как видно, именно из-за волнения акцент ее значительно усилился. – Теперь вы есть прекратить это безобразие, которое происходить у нас!

– Какое именно безобразие? – немедленно поинтересовался я.

– Ваш заместитель не совсем хорошо выполнять свои обязанности. – Генриетту ткнули в бок, как бы прося смягчать выражения, но та только отмахнулась. – Я всегда говорю правда. Я такой человек. Он есть допустить сначала небрежную невнимательность, а после – позорную мягкотелость. И следствие этого есть то, что происходить сейчас!

– Женщины, хорошие мои. – Я понял, что дела совсем плохи. – Что именно произошло? Говорит Генриетта, остальные молчат, пока им не дадут слово. Не потому, что я не хочу вас выслушать, а исключительно для пресечения разноголосицы. Итак?

Чем дальше говорила Генриетта, тем отчетливей я понимал, что мои первоначальные опасения по компетентности Ювелира как моего зама были небеспочвенны. Я не склонен относить его назначение на пост главного во время моего отсутствия к своим ошибкам (давайте так – ну некого мне было тогда за себя оставить), только это ничего не меняет. Он профукал почти все, что можно.

Все началось на следующее же утро после того, как мы покинули крепость. К ее стенам на огонек подвалила за ночь приличных размеров толпа народа, человек тридцать, не меньше.

И вот тут он дал первую слабину. Люди были измождены, многие балансировали на грани «бодрость – смерть», и вместо того, чтобы сжать зубы и продолжать ранее утвержденную процедуру мероприятий, он дал разрешение всем проходить внутрь крепости, видимо отталкиваясь от того… Не знаю, от чего, потом у него самого спрошу.

Увы, но именно с этим мутным людским потоком в крепость и попал некий Королев, так его называла Генриетта, всякий раз морщась при упоминании этой фамилии.

Не знаю, кем был этот Королев в той жизни, – политиком ли, топом по развитию в одной из мегакорпораций, психологом, но язык у него, судя по всему, был подвешен. Уже на следующий день он начал деловито ходить по крепости и совать нос во все уголки, высказывая свои суждения обо всем происходящем. Причем уже к вечеру суждения начали переходить в рекомендации, а после – и в распоряжения.

Большинство ветеранов им, конечно, не подчинялись, но вот вновь прибывшие прислушивались, просто в силу того, что произносились слова уверенным голосом человека, имеющего на это право.

Ювелир попытался ему объяснить его неправоту, но у него это не слишком получилось, скорее всего, потому что он это делал не слишком верно. Он устроил что-то вроде диспута, в котором позорно проиграл.

А дальше дело приняло совсем уж скверный оборот. Случилось то, чего я опасался, – в крепость с очередной группой бродяг пришел Одессит, и группу эту, кстати, впустили даже без собеседования, это дело было негласно упразднено. Все тот же Королев успел к ним раньше Ювелира и со словами: «Теперь вы в безопасности. Наша община рада вам», – просто провел их внутрь. Так его паства увеличилась еще на десяток-другой человек.

Естественно, Одессит совершенно не помнил, где и как он сложил свою бедовую головушку, но его появление косвенно подтвердило опасение, что нас всех, возможно, уже и нет в живых.

Для Королева же это стало не косвенным фактом, а попросту аксиомой. Он сказал всем, что я, сомнительный лидер с тоталитарными замашками, понес свою заслуженную кару, но это и к лучшему, поскольку я был профаном в деле построения очень светлого будущего, а вот он-то точно знает, как и куда им всем двигаться дальше.

И вот здесь Ювелир сделал свою самую большую ошибку. Он не всадил в этот момент Королеву пулю в голову. Он просто промолчал, не зная, как быть в подобной ситуации. Думаю, он просто тоже не был уверен в том, что я вернусь. Нет, убийство политического конкурента не самый лучший способ, но в данном случае это было бы самым безболезненным путем решения проблемы.

Ну а финалом всего этого стало еще одно серьезное происшествие, случившееся накануне.