ещё его называть? – возмутилась Настасья. – Совсем недавно ты сама его так называла!

– Это было до того, как…

– До того, как он навешал тебе лапши на уши? – перебивает меня с сарказмом. – Ты просто влюбленная деревенская простачка вот и все…

Презрительный взгляд от подруги хорошо продемонстрировал все, что она обо мне думает. В горле встал ком, я проглотила обиду, и все те оправдания, что висели на кончике языка. Она права, я полюбила монстра, но и сама мало чем отличаюсь от него. Признаваться в подобном не хочется, особенно Настасье, но ее самодовольный взгляд выводит из себя.

– На твоей руке тоже отметина, так что ты далеко от меня не ушла, – замечаю холодно, поджимая колени к себе.

– Но я хотя бы не влюблена во врага всего своего народа! – безжалостно отмечает. – А этот как ты выразилась «Маратик» обманул меня, сказав, что это обычное клеймо, которое поможет мне пройти через охрану! Мерзкий, наглый…

Дальше пошли уже другие нелицеприятные эпитеты, но мне стало интересно другое.

– То есть это он пытался твоими руками убить кого-то из членов Круга, сказав, что там Повелитель? – спрашиваю, но она даже не слушает меня.

– Вот выберусь отсюда, лично ему глотку перережу! Лучше уж вдовой, чем женой одного из этих! – начала плеваться она.

Камень в мой огород? Или так он пытается избежать ответа?

– То есть это Марат дал тебе ключи и спланировал убийство членов Круга и Артала? – хватаю ее за руку, заставляя смотреть себе в глаза.

Настасья молчит, но вот глаза говорят о многом.

– Он собирался нашими смертями расчистить себе путь к власти? Марат заодно с Ферером? – хватаю ее за ворот платья и трясу.

Однако пощёчина отрезвляет меня. Пошатнулась назад и села судорожно соображая.

– Это ловушка, да? – сдавленно выговорила, хватаясь за голову. – Ты специально меня сюда заманила и теперь на меня вы с заместителем заманите Артала!

– Очнись! Если бы я была в этом замешана, то не сидела в кандалах сдерживающих мою магию. И тем более не вмешивала сюда Пауля и девочек! За кого ты меня принимаешь?!

– За предателя, ты уже раз заставила меня поступить против моей воли!

– В таком случае ты тоже предатель! Если я предала тебя, чего уж точно не делала, то ты предала свой народ!

Ее слова бьют сильнее любой пощёчины.

– Чем я их предала? – отворачиваюсь от нее. – Тем, что полюбила не «того»? Так никто не смеет мне указывать, кого любить.

– Отец не простит тебя, как и люди, – шипит Настасья после паузы.

– Мне не нужно их прощение, достаточно того что они будут живы, – выдыхаю устало.

– С чего ты взяла, что монстр пожалеет их? – смеется в ответ Настасья.

– Я надеюсь на это.

Настасья только фыркнула в ответ, а затем лагерь внезапно наполнил звук похожий на рог. Послышались крики, похоже, мы наконец-то дождались, но все ещё непонятно чего.

– Охраняйте их! – где-то рядом с палаткой крикнул Ферер, и в палатку ввалилось сразу пять охранников.

На их лицах читалась досада, словно они целый день ждали и готовились к бою, а их заставили стеречь двух связанных девушек. Настасья чуть привстала, даже придвинулась вперед, будто бы защищая меня, но правда в том, что нас обеих надо защищать. Послышался гомон голосов, затем какой-то шипящий звук и щель входа в палатку колыхнулась, будто неожиданно повеял сильнейший ветер. Я нервно сглотнула, а затем раздался мужской крик, лязг металла, вспыхнуло пламя, и раздались многочисленные крики.

«Это монстр! Монстр! Бегите, сам монстр…» – закричал какой-то мужик совсем рядом, а затем его голос резко прервался.

По коже прошлись мурашки, мужики тоже почувствовали весь масштаб своих проблем и обернулись к нам с явно не добрыми намереньями. Если я ещё думала звать ли на помощь, Настасья закричала во все горло: «Сюда! Мы здесь!». Когда она это сделала, у меня возникло ощущение, что сейчас произойдет что-то страшное.  Глаза непроизвольно зажмурились, прежде чем палатку разрубили и брезент, упав на голову, придавил к земле. Я не видела, но слышала, как головорезов Ферера нашинковали в капусту. Возможно, поэтому и не шевелилась, пока бойня там не прекратилась, а все звуки стихли. Настасья под брезентом схватила меня за руку и вытащила нас обеих на свет.

В ярких лучах закатного солнца черная броня нашего спасителя выглядит ещё более мрачно и устрашающе. Учитывая, что вся она выпачкана в крови, с клинка стекает кровь, а голова его последней жертвы медленно катится по траве, пока не натыкается на другие тела. Ко рту подступила тошнота, мне стало настолько дурно, что Настасья ухватила меня под руку. Палатки горят, на земле валяются тела, никто не уцелел. Никто, кроме Ферера, Артал медленно пошёл к нему, стоящему на коленях рядом с костром и телами своих людей. Рядом с ним чуть в стороне стоял кто-то в шлеме с совой, ставлю на Марата, вряд ли его отец в подобное бы ввязался. Ренатси же отпал сразу, ибо он, расталкивая тела, добирался до нас с Настасьей.

– Что, твари?! – выругался на языке Гу Ре. – Надо было заставить их мучиться.

Он сплюнул, толкая ещё хрипящего наемника в сторону. Вытянул из ножен меч, но не добил, его толкнула в сторону Айне. Она даже не обратила внимания на умирающего и его тихие просьбы помочь. Одетая в такую же, как Ренатси броню, по сути, ещё девочка, переступила через тело, как через камень. Из-за шлема можно было подумать, что спасать нас пришло три совы и один страшный ворон. Только волосы, торчащие из-под него, подсказали, кого я перед собой вижу.

– Любава! – выкрикнула Айне. – Я так волновалась за тебя!

Что эти двое здесь делают? Зачем Артал притащил их? Вот ее я здесь точно не ожидала увидеть. Она хотела подойти ко мне ближе, но Настасья преградила ей