Аландр растянул губы в равнодушном подобии усмешки.

— Вполне разумно с их стороны. Ну что ж, тогда начнем мы. — Он повернул голову к Сян Ляну. — Князь, тебе открывать битву.

Сян Лян кивнул. У него были подозрения на тот счет, что вождь людей из степи попытается использовать солнцеповязочников в своих интересах, но он благоразумно держал их при себе. Степняки были слишком сильны, без них детям солнца трудно рассчитывать на победу над циньцами, ну а потом… Потом Поднебесная исторгнет из своего чрева грязных пришельцев, как уже исторгала не раз.

Потому-то Сян Лян не стал спорить, тем более что накануне было решено, что Армия Солнца нанесет первый удар и отвлечет на себя внимание с тем, чтобы кочевники смогли без больших потерь прорвать вражеский строй. Князь Солнца тронул коня, направляя его с холма. Его племянник Сян Юй или, как его теперь называли Младший Князь Солнца, замешкался. Весь вечер накануне и все это утро он не отрывал глаз от маленькой женщины, спутницы предводителя варваров. Необычная красота этой женщины поразила юношу в самое сердце, пленив его разум. Сян Ляну, покуда еще не догадывавшемуся о причине рассеянности племянника, пришлось прикрикнуть на него. Лишь тогда тот опомнился и последовал за дядей.

Предводители восставших спустились с холма и замешались в густой толпе приверженцев. Вскоре эта толпа, а следом и другие, располагавшиеся дальше от холма, пришли в движение. Громадная пестрая масса с грозной неспешностью потекла туда, где, полуразмытая речной дымкой, виднелась почти идеально ровная, блестяще-черная линия шицзу.

Аландр, Талла и стоявшие чуть позади генералы внимательно наблюдали за этим представлением, издали совсем не похожим на кровавую битву, а напоминавшим, скорей, затейливую игру.

Вот месиво солнцепоклонников, подобно приливу, накатило на ряды циньцев — так спрут пожирает задремавшую рыбу. Но рыба тут же опровергла обманное впечатление о своей неготовности к драке. Выдвинувшиеся вперед цантоу встретили бунтарей дождем легких, смертельных стрел. Затем послышались глухие хлопки, чрез миг враз утонувшие в грозном гуле. Это открыли огонь баллисты, каких поддержали залпом арбалетчики. Аландр уже познакомился с китайским арбалетом и сумел по достоинству оценить это грозное оружие, метавшее стрелы на многие сотни шагов — дальше любого лука, исключая разве что тот, каким пользовался сам Аландр.

Повстанцы не были искушены в ратном деле. Среди них было немало тех, кому в прошлом приходилось держать меч, но в большинстве своем это были крестьяне, чьи заскорузлые от непосильной работы руки привыкли лишь к рукояти мотыги. Они рассчитывали взять числом да яростью натиска. Но шицзу не смутили ни бесчисленность врагов, ни их напор. Они успели дать еще залп, устлав землю сотнями трупов восставших, а потом встретили их копьями, мечами и секирами-мао — оружием универсальным, позволявшим рубить колоть и защищаться. В левой половине поля завязалось отчаянное сражение. Восставшие никак не могли прорвать неприятельский строй, но не желали и уступать. Все потонуло в криках, лязге оружия и пыли, взбитой ногами и конскими копытами.

— То, что нужно, — медленно выговорил Аландр. — Их хватит ровно настолько, чтобы мы прорвали неприятельский центр. Пора.

Могучий Воин потянул из ножен меч.

— И что ты намерен делать? — холодно полюбопытствовала Талла.

— Атаковать, — ответил Аландр.

Талла крепко ухватилась за его руку.

— Повести в атаку сам. Глупо! К чему ненужный риск?

— Риск? — В голосе Аландра звучало удивление. — Я воин. Воин должен быть первым!

— Ты не воин! — зло крикнула Талла. — Запомни, отныне ты не воин, ты — император! Отныне ты не Аландр, ты — Александр!

Аландр задержал уже шагнувшего вниз коня.

— Что значит Александр? Это имя придумал себе я! Но теперь оно кажется мне чужим. Нет и не было никакого Александра!

Воин хлестнул коня, бросая его вниз. Куруш и еще несколько генералов последовали за ним. Из-за холма на полном скаку вылетели гетайры. Сверкая начищенными до яркого блеска доспехами, они походили на ручеек ртути, стремительно несущийся за громадным черным всадником. Аландр на ходу отдавал приказания, и командиры один за другим отрывались от кавалькады, спеша к своим полкам. Вот ускакал прочь последний, и при Аландре остался лишь Куруш. Триста витязей почти догнали своего предводителя и теперь разворачивались в клин — дугу, подобную дрожащему от напряжения ложу лука. Аландр был наконечником стрелы, лежащей на этом луке. Он был необычайно величественен, этот громадный всадник в развевающемся, словно черные крылья, плаще, и Талла невольно залюбовалась им.

— Безумец! — прошептала она спустя мгновение, увидев, как Аландр поднимает над головой меч. — Капризный мальчишка. Воину никак не хочется становиться императором!

Черноголовые признали в Аландре предводителя, навстречу ему бросилась лава латников. Могучий Воин не уклонился от боя, хотя врагов было в несколько раз больше. Сверкающая дуга растянулась сколько было возможно и в мгновение ока разметала вражеский строй. Следом за нею уже неслись во весь опор хаотично смотревшиеся сверху массы всадников. Это перешли в наступление основные силы хуннов и ди.

— Ну что ж, пора и мне! — решила Талла, трогая узду своей изящной, белоснежной, в розовых яблоках кобылы.

Сопровождаемая лишь пятью всадниками, она устремилась к полю сражения, где уже наметился перелом.

Все произошло в точности, как намечал Аландр. Солнцеповязочники не сумели прорвать стройные ряды шицзу и откатились назад, оставив на земле многие сотни и тысячи мертвых тел. Но они отвлекли внимание противника, что позволило кочевникам нанести решающий удар.

Дружина гетайров во главе с Аландром насквозь пронизала вражеский строй, сначала пройдя через шеренгу метательных механизмов, затем прорезав, подобно ножу, фалангу пеших воинов, а в довершение разметав бросившийся навстречу конный полк. Черноголовые не успели заделать брешь, в которую тут же хлынули оглушительно воющие хунны. В тот же самый миг двести сот ди во главе с Курушем и Рамху нанесли мощный удар по самому краю левого крыла неприятельского войска. Стоявшие здесь конные лучники, прозываемые стрелки орлов, сопротивлялись отчаянно. Две конные лавы долго поливали друг друга ливнем стрел, но, в конце концов, сказалось численное превосходство ди, и черноголовые побежали, увлекая за собой другие полки.

Огромная масса — не менее ста тысяч всадников и пехотинцев — подалась вправо, где была частью истреблена хуннами, а большей частью вырвалась из западни, буквально сметя несколько дружин кочевников, нечаянно оказавшихся на ее пути. Затем она продолжила свое бегство, черным потоком вливая в себя все новые и новые отряды центра и правого крыла, только что успешно отразившего атаку солнцеповязочников. Воины бросали оружие, сшибали друг друга с ног, конные лавы сметали стопорящие бегство отряды пехотинцев…

Над полем повис гул, сплетенный из топота сотен тысяч копыт и ног, криков и стонов, бряцанья оружия, ржания лошадей, хищного посвиста стрел, какими дождили бегущих хунны и ди. Это был ад, и счастлив тот, кто сумел выбраться живым из этого ада!