что Йорк жив, – это стало бы для нас самой лучшей новостью, а для вас и для меня – наихудшей. – Елизавета всхлипнула.

Генрих обнял ее.

– Я понимаю ваши чувства, – пробормотал он, уткнувшись в ее капор. – Но и вы должны понять, что теперь король – я. Меня назвал королем парламент. Если этот парень – Йорк… Все зависит от того, каковы его намерения и кто ему помогает. Кроме того, Бесси, я боюсь, что он заявит притязания на трон. Главное сейчас – узнать, действительно ли он тот, за кого себя выдает. Проявите терпение и дождитесь, пока мы не разберемся в точности, с кем имеем дело.

– Хорошо, – сказала Елизавета, понимая, что это будет нелегко.

Анна и Екатерина, услышав новость, пришли в возбуждение.

– Не говорите никому, – предупредила сестер Елизавета. – Мы пока ничего не знаем наверняка. Этот юноша может оказаться самозванцем.

– Или нашим братом!

– Мы будем считать так, когда все прояснится, – возразила Елизавета, мысленно задаваясь вопросом: как же Генрих справится с этой проблемой?

Особого оптимизма Елизавета не испытывала, учитывая, как он обошелся с Уориком, который по-прежнему томился в Тауэре и, казалось, останется там навеки. Йорк, если это и правда он, одним своим существованием представлял угрозу для ее супруга и для нее самой тоже.

В течение нескольких недель Генрих собирал сведения и рассказывал о новостях Елизавете, когда, завернувшись в накидки, они гуляли по осеннему саду и палая листва шуршала у них под ногами.

– Четыре года назад этого мальчика взяли на службу к крестнику короля Эдуарда, сэру Эдварду Брэмптону, который после битвы при Босворте сбежал в Нидерланды. Брэмптон мог передать юноше все необходимые сведения о том, как была устроена жизнь при дворе вашего отца.

– Да, но знаем ли мы, кто он?

– Пока нет. Предположительно, он может быть незаконнорожденным сыном короля Эдуарда, что объясняло бы внешнее сходство. Однако, хоть этот парень и утверждает, будто до десяти лет рос при английском дворе, он слишком плохо знает английский.

Елизавета разрывалась между чувством облегчения и печалью.

– Это говорит само за себя. Никто не забудет родного языка, на котором говорил десять лет. Наверняка он самозванец.

– Порождение ума вашей тетушки Маргариты, не иначе, – мрачно изрек Генрих.

– Вы думаете, за этим стоит она?

– Очень может быть. После Стоук-филда Маргарита, без сомнения, ждала возможности сместить меня с трона. Могу поспорить, что Брэмптон подсунул ей этого паренька и она воспользовалась ситуацией, хоть и знает, что мальчишка вовсе не ее племянник.

Елизавета плотнее закуталась в накидку и вспомнила:

– Тетя Маргарита никогда не видела Йорка и могла поверить россказням этого юнца.

Генрих явно сомневался.

– Думаю, она искала какого-нибудь красивого юношу, чтобы тот изобразил из себя Плантагенета. Она вполне способна научить паренька всему, что нужно знать, дабы убедить людей, будто он – Йорк, и организовать приезд самозванца в Ирландию, где он станет будоражить йоркистов, тоже ей по силам.

– Да, она на такое способна. Но, Генрих, это все сплошные домыслы. Вы ведь не знаете точно, виделась ли моя тетка с этим парнем.

– Верно, – неохотно согласился король. Они стали подниматься по винтовой лестнице в покои королевы. – Но заговор мог оформиться и до его приезда в Ирландию. Тем не менее я убежден, что начало этим козням положено в Бургундии. Эта женщина пойдет на все, лишь бы свергнуть нас и поставить на мое место любого члена дома Йорков, хоть сколько-нибудь годного.

Елизавета не могла не согласиться с доводами Генриха, пусть даже ей претила мысль о том, что кто-то из ее родных может проявлять открытую враждебность к королю. Хватало того, что Линкольн восстал против него, но он дорого заплатил за это. Тетушку Маргариту Генрих тронуть не мог.

Они оказались у двери в покои Елизаветы, и Генрих поднес к губам ее руку для поцелуя:

– Мне нужно заняться проверкой счетов, Бесси, но я дам вам знать, если узнаю о самозванце еще что-нибудь.

У Елизаветы немного отлегло от сердца. Ирландский самозванец не мог быть ее братом, и это печально, зато Генрих теперь доверял ей, и это Елизавету радовало.

Король с королевой могли считать объявившегося в Ирландии юнца мошенником, но они не могли остановить распространявшуюся в народе новую волну слухов. Весть о том, что Йорк жив, гремела по всей Англии, вызывая много эмоций и кривотолков.

Генрих в раздражении показал Елизавете отчеты своих соглядатаев.

– Теперь уже нет никаких сомнений в том, что все это дело состряпано герцогиней Маргаритой, которая вызвала из небытия призрака, чтобы досадить мне! – кипел он. – И это более удачное подставное лицо, чем Симнел. Парень, выдающий себя за Плантагенета, давит на жалость и вызывает доверие. Люди словно находятся под действием каких-то чар.

Король бросил бумаги на стол и подсел к Елизавете, расположившейся у камина.

– Он заявляет, что был спасен людьми, которые пришли убить его брата. Можно подумать, те оставили бы его в живых!

– Но мы же не знаем точно, что Нэд мертв, – напомнила Генриху Елизавета. – Вы полагаете, самозванец попытается организовать вторжение в Англию?

– В настоящее время он, похоже, изо всех сил старается завоевать сердца ирландцев, без сомнения намереваясь впоследствии собрать армию. Но мои лазутчики сообщают, что успехи его невелики. Я пока придерживаюсь линии наблюдения. Возможно, это надувательство ни к чему не приведет.

– О, я так на это надеюсь, – сказала Елизавета.

Некоторое время о самозванце ничего не было слышно. Миновало Рождество, и вскоре повеяло весной. Казалось, ирландцы передумали поддерживать мнимого Йорка.

А потом, в марте 1492 года, когда Елизавета, снова беременная, сидела и наблюдала, как Генрих принимает иностранных послов, в зал вошел его дядя Бедфорд и передал ему записку. Король нахмурился, но продолжил прием. Как только аудиенция завершилась, он быстро увел Елизавету в свой кабинет:

– Самозванец находится во Франции. Король Карл отправил за ним корабль и встретил его с королевскими почестями как короля Ричарда Четвертого.

Рука Елизаветы взлетела ко рту.

– У нас есть веский повод для беспокойства, – пробормотал Генрих. – Франция раздосадована моим союзом с Испанией, ее врагом, и Карл рад возможности навредить мне. Он готов даже собрать армию в поддержку самозванца. Можете вы поверить, что ему отведены королевские апартаменты, к которым приставлен почетный караул? Этот глупый юнец, наверное, на седьмом небе от счастья. – Король встал и налил себе кубок вина, расплескав немного от волнения. – Меня тревожит, что он уже склонил на свою сторону некоторых из моих подданных – дураков, которые недовольны моим правлением и введенными налогами, или людей