придумай что-нибудь лучшее. Гортоп, горпром, дорорс, горпрод… Что-либо… галантерейное.

У х в а т о в. Может — горхап?

Б у с ь к о (ему понравилась шутка). Коли есть горхап, давай горхап. Поделимся. Слухай сюда, Хведька, он правильно унюхал. Тут моя Гарпина завернула два окорока. Один — тебе, а второй — кому-нибудь, сам знаешь, для знакомства.

У х в а т о в. Ну-у, это уж ты напрасно!.. Как это называется?

Б у с ь к о. А что же, я с пустыми руками приехал бы?

У х в а т о в (возмутился). Значит, взятку привез?

Б у с ь к о. Какая эта взятка? Это же взаимопомощь.

У х в а т о в. Так-так… (Звонит по телефону.) Дайте мне, пожалуйста, телефон прокурора города.

Б у с ь к о (испугался). Хведька! Хведор Павлович! Да ты что?.. Я… Я чистосердечно! Это не взятка. Це смычка города и деревни! Це братский союз рабочего класса и крестьянства… Ты кто? Город. А я кто? Село, деревня. Трудовое селянство. Значит, что? Не взятка, а союз? Смычка! Взаимопомощь!

У х в а т о в (в трубку). Прокурор?.. Здоров, Иван Михайлович! Это я, Ухватов… А-а, спасибо за поздравления.

Р а я (выглядывает из другой комнаты). Ухватов! Не дури! Человек, может, к тебе со всей душой, а ты…

У х в а т о в (Раисе). Не твое дело! (В трубку.) Слушай, Иван Михайлович, как там у тебя? Еще не закончили ремонт? Вот разгильдяи! Это тебе — прокурору — целый месяц ремонтируют, а прикинь теперь — как они стараются, когда ремонтируют квартиру обыкновенному рабочему или рядовому служащему?.. Тебе не кажется, что стоило бы поменять кое-кого в этой шарашкиной жилконторе? А?.. Думаю… Ну, конечно! Коли что, то поддержи. Ну, будь здоров!

Б у с ь к о (вытирает холодный пот). Ффу-у, пронесло!

Р а я. Слушай. Федя! Надо забрать у него эти окорока, а то влипнет человек. Подсунет кому-нибудь этакому…

У х в а т о в. Разве что, жалея его…

Р а я. Он ведь хороший человек. (Только хотела унести окорока, как во дворе просигналила машина. Отряхнула руки и отступила.)

У х в а т о в. Ты пойми, Бусько. Случай меня привел к власти, случай! Такой же случай может и сковырнуть меня. Лишить власти. О-о, воля случая! А потому я должен укрепить себя надежными, верными кадрами. Кадрами, которым я позарез нужен, больше, чем они мне. Тогда я буду восседать не по воле случая, а как на сваях. Уразумел?

Б у с ь к о. Разве могут быть вернее нас? Кому же ты больше нужен, чем нам? Разве я — не свая? А?

У х в а т о в. А не захочешь возвыситься надо мной?

Б у с ь к о. Ни в жисть! Я же высоты боюсь. Я даже на возу не ездил от страха высоты.

Во дворе просигналила машина.

У х в а т о в (выглянул в окно). Хозяйка! Шофер «эмку» подал.

Р а я. Я готова. Почти готова… Я сейчас. (Засуетилась.)

У х в а т о в. Долго не задерживайся.

Р а я. Нет, нет, я скоро…

Б у с ь к о. Я пока еще ничего не сообразил. «Хозяин города»? Легковая «эмка». Шофер у тебя. Это что?

У х в а т о в (улыбается). Кумекай! Постигай!

Б у с ь к о. Значит ты… проклюнулся? Взошел? (Взвинтил палец вверх.)

Р а я. Вчера назначили… Сегодня ночью.

Б у с ь к о. Хведька! И это правда? Ура-а! Ура-а! Наша берет. О! Теперь — порядок. Хведька! Дорогой! Дай я тебя поцелую!

У х в а т о в. Не торопись! (Отгородился ладонью.)

Р а я. Не Хведька, а Федор Павлович. Надо отвыкать.

У х в а т о в. Ясно?

Б у с ь к о (на вершине счастья). Хве-едор Па-авлович! (Влюбленно.) Бери меня! Я весь твой! Куда хочешь…

У х в а т о в (Раисе). А ты говорила: «Где кадры?» Вот он — второй кадр!

Р а я. Присмотрись. Испытай! (Уходит с дочкой на руках.)

Б у с ь к о. Не-ет, Федор Павлович! Я — не второй. Я — первый. Второй — там. На очереди. Мы за палку брались. Кон выпал мне первому. А он стоит там. (Подходит к окну, кричит.) Эй! Ваше величество! Топай сюда!

У х в а т о в. Какое там еще величество?

Б у с ь к о. Бельгийский король.

У х в а т о в. Король?

Б у с ь к о. Потеха. Сейчас расскажу. Это — Силан.

У х в а т о в. Силан? (Никак не вспомнит.)

Б у с ь к о. Ну да, Силан.

У х в а т о в. А-а, тот самый?

Б у с ь к о. Ну да. Тот самый, Клёпкин. В революцию в Питере был. Даже однажды «Аврору» видел.

У х в а т о в. А-а, помню, помню. Он всегда этим хвастал.

Б у с ь к о. Затуркал всех в районе. На любом совещании, собрании или заседании он обязательно кого-нибудь да поправит. Кто бы там ни был. Только считается пока с первым секретарем и еще НКВД не поправляет. А то чуть что — «а в Смольном бы не так решали…» Но нарвался на одного…

Входит  С и л а н.

С и л а н. Компривет!

У х в а т о в. Здоров, здоров! Сила-ан! А почему ты на улице стоял?

С и л а н. Мне всегда так выпадает. Как революцию совершать, так — Силан. А ежели, к примеру, что-нибудь такое, то — «постой, Силан, на улице». Моя очередь последняя.

У х в а т о в. Какую ты там революцию совершал? Ты же сам рассказывал, что дровяной склад охранял.

С и л а н (подчеркивает). В Питере! Тогда! Это — не теперь! Что такое были дрова тогда? В Питере? Где бушевало пламя революции? Дрова тогда были главное! Не просто елки-палки.

Б у с ь к о. Значит, неспроста тебя хотели теперь назначить бельгийским королем. А ты еще недоволен.

С и л а н. О-о, то-то и оно!

Б у с ь к о. Ты вот расскажи Федору Павловичу, как все было. (Подмигивает, как заговорщик.)

С и л а н. Хе, дурака нашли. Это все разумник этот, Кузьменок. Приехал и вызывает меня в сельсовет. Прихожу. А он всех из сельсовета выпроваживает и говорит: «У меня к Силану серьезное и секретное поручение». Ну, остались мы вдвоем. Он так и так, мол: «Вчера до самого утра бюро райкома заседало. Голову ломали, — говорит. — И решили: только ты, Силан, можешь, справиться… Дело такое, что… В Бельгии король, говорит, помер. Но бельгийцы пока ничего про это не знают. В тайне держится это… Есть возможность, говорит, подсунуть им своего, верного человека. И вот мы на бюро выбрали тебя. Человек ты, говорит, стойкий, проверенный, в революцию в Питере был… нет, совершал, говорит. И главное, говорит, обличьем ты очень смахиваешь на того Леопольда».

У х в а т о в. Ну, а ты что?

С и л а н. А я и спрашиваю: «А как же вы меня туда устроите?» Да и королева, говорю, может меня не признать!

Б у с ь к о. Ну, а он шо?

С и л а н. «Это, — говорит, — не твоя забота. Ты — мужчина еще крепкий, а тот Леопольд был гнилой и хлипкий. Королева даже довольна будет. Выручай, — говорит. — Для мировой революции очень важно заслать туда своего человека».

У х в а т о в. А ты что на это?

Хитер Силан. Себе на уме. Видит, что рассказ его нравится Федору Павловичу, вот он и старается потешить.

С и л а н (продолжает еще более вдохновенно). Я подумал малость и говорю ему: «Дело серьезное, конечно, но как же с моей Парфеновной? Да и двое мальцов у меня». «Комсомольцы?» — спрашивает. «Комсомольцы», — говорю. «Ну, тогда поймут хлопцы». «Нет, — говорю, — надо все-таки с Парфеновной поговорить».

Б у с ь к о. «Ни в коем случае!» — говорит.

С и л а н. Верно, «Это же секретное дело. И вводить в уши бабе — никак нельзя! Мировая, —