– Я нашла и нераспакованные средства. Их можно обменять на что-нибудь.

– Не надо. Пользуйся сама, – резковато ответил Саймон. – Если бы я собирался обменять вещи родителей, то давно бы так и поступил.

Поняв, что разговор разбередил рану от потери, Лана молча положила себе риса и села за стол.

– Есть ли в доме комнаты, куда мне нельзя заходить? – спустя некоторое время спросила она.

– Не считая запертой кладовки в подвале, где я храню изуродованные трупы своих жертв, можешь свободно ходить везде.

– Хорошо, буду держаться подальше от подвала, – отозвалась Лана, принимаясь за еду. Саймон был прав: блюдо получилось очень вкусным. – А аллергия на продукты у тебя есть?

– Начинаю энергично плеваться от шпината.

– Значит, в мясной рулет его добавлять не буду.

* * *

Саймон предоставил Лане полную свободу, предполагая, что она задержится на пару дней, пока не придет в себя. Его это нисколько не стесняло, тем более новая знакомая оказалась потрясающим поваром.

Да и, честно сказать, эти пару дней она не сидела без дела. Может, он раньше и не обращал внимания на беспорядок, пыль и собачью шерсть, но уж точно заметил, когда все это исчезло. Вытаскивать выстиранные вещи прямо из машинки по мере необходимости Саймон тоже привык, но гораздо удобнее оказалось найти все на своих местах и аккуратно сложенным.

Собакам гостья тоже пришлась по душе. Как-то вечером Саймон зашел в библиотеку и застал там сидящую в темноте Лану, которая, очевидно, горевала по мужу. Харпер положил голову ей на колени, а Ли устроился в ногах.

Саймон собирался отвезти будущую мать в поселение, как только она придет в себя, а там уже сдать на руки одной из знакомых женщин. Любая из них уж точно знает о беременности и родах больше, чем бывший военный.

Он пока не решил, принимать ли всерьез слова Ланы насчет уникальности ребенка и желания злых сил его уничтожить. Но, несмотря на привычку жить одному, Саймон не мог бросить на произвол судьбы возможную жертву гонений.

Родители бы этого не хотели. Он сам этого не хотел.

Лана не слишком много разговаривала, что вполне устраивало привыкшего к тишине фермера.

Он воспринимал девушку как помощницу по хозяйству, которая готовила завтрак, обед и ужин, занималась домом и уборкой. А еще развлекала себя сама и была довольно привлекательной, особенно когда ее взгляд перестал казаться затравленным.

Спустя пару дней Саймон честно признался себе, что скучал по общению, возможности вернуться после обхода и получить вкусную горячую пищу, а также переложить часть обязанностей по дому и огороду на кого-то другого.

Лана отказывалась подходить близко к кукурузному полю, и он не спрашивал почему.

На четвертый день между хозяином и гостьей установилось комфортное взаимопонимание и молчаливое разделение дел, что беспокоило Саймона. Такие обстоятельства обычно вели к взаимозависимости.

Но как следовало поступить? Лучше всего было подтолкнуть Лану к идее переехать в поселение и обосноваться там, пока не родится ребенок.

А потому однажды за ужином, состоявшим из жареной курицы и картофельного салата, Саймон завёл необходимый разговор.

– Завтра я повезу продукты в поселение.

– Если будет возможность, обменяй что-нибудь на муку. Она почти закончилась.

– Ты лучше разбираешься, чего еще не хватает, так что поехали со мной. Сможешь сориентироваться на месте.

– Я могу составить список, – медленно ответила она, задумчиво глядя на Саймона печальными голубыми глазами.

– Как вариант. Только тебе же наверняка тоже что-то нужно. Лично для себя.

– Мне ничего не нужно. Но если ты хочешь, чтобы я покинула дом…

– Я такого не говорил, – быстро возразил мужчина. Хотя и думал об этом. Но это разные вещи. – Слушай, в поселении живут женщины, которые тоже были в твоем положении. В смысле, рожали детей. Да и люди там иногда проезжают. Может, и врач среди них попадется…

– У меня пока есть время, – тихо ответила девушка, теребя кольцо на цепочке, которую носила на шее. – И я могла бы больше делать по хозяйству…

– Боже, Лана, – Саймон редко обращался к гостье по имени, да и сейчас поступил так скорее в порыве раздражения, – не заводись, а? Я просто говорю, что тебе лучше жить рядом с людьми, которые знают, как поступить, если ребенок вдруг попросится на свет. Если тебя это не волнует, то нервы у тебя, черт побери, покрепче канатов.

– Я напугана до смерти. Просто в ужасе. Даже абсолютно точно зная, что дочери суждено родиться, выжить и совершить множество великих дел, я испытываю ни с чем не сравнимый страх.

– Ты не выглядишь напуганной, – хмыкнул Саймон, внимательно посмотрев на собеседницу.

– Пока я была в пути, я не позволяла себе поддаваться панике, – тихо отозвалась она, положив ладонь на живот. – Иначе просто не сумела бы двигаться дальше. Просто легла бы и не шевелилась. Я пообещала себе, что найду безопасное место, где дочь сможет появиться на свет. И однажды увидела ферму. Дом на холме, зеленые поля, животные – все словно с картинки из прошлого мира, до того как он прекратил существование.

Лана принялась рассеянно поглаживать живот круговыми движениями.

– Но даже тогда я не разрешала себе надеяться. Думала лишь о насущном: как сорвать помидор, как забрать яйца, как насытиться. И даже не мечтала найти убежище и покой. Пока ты не заговорил со мной и не предложил остаться. Только тогда я начала надеяться. Знаю, нечестно было возлагать на тебя надежды. Но так произошло. Ради дочери мне пришлось так поступить.

Нет, Лана не выглядела напуганной. И не умоляла Саймона оставить ее. Иначе он не смог бы отказать. Вместо этого она сохраняла спокойное и серьезное выражение лица, готовая принять любой ответ.

Кто в состоянии сопротивляться подобному мужеству?

– Давай сойдемся на том, что я привезу сюда одну из знакомых, Энн. Она мне напоминает бабушку, хотя и убила бы, если бы услышала эти слова. Вы познакомитесь, поговорите о детях – у Энн их было несколько, – и, когда настанет время родов, она могла бы помочь тебе.

– Ты первым возьмешь дочь на руки.

– Что?

– В ночь, когда ветер будет яриться. – Взгляд Ланы изменился, потемнел и теперь словно смотрел сквозь собеседника. – Рождение Избранной ознаменуют молнии. Ты станешь учить ее, хотя в прежней жизни она все умела. Я же буду наставлять в магии, хотя и превзойдет меня дочь. То будет время безопасности, пока вокруг сгущается тьма. Но придет день, и в Книге заклинаний и Круге света обретет она меч и щит. И восстанут одаренные, и займет она свое место по праву рождения. Но чтобы исполнить предназначение, драгоценное дитя Туат де Дананн рискнет всем. И для этого придет она в мир, и ты первым возьмешь дочь на руки.