Через небольшой отрезок времени бирманцы празднуют Праздник света, внешне напоминающий Праздник огней. По-прежнему освещены пагоды, здания и улицы, многие даже не убирают принадлежности для освещения и иллюминации.

Бирманские историки считают, что Праздник света в месяце тазаунмоун добуддийского происхождения и связан с анимистическими культами. По улицам проходят процессии танцующих и поющих людей в масках различных животных: быка, оленя, льва, дракона. К этому времени, как правило, прекращаются дожди, и объектом внимания бирманского крестьянина снова становится монашество. О духах, посылающих дождь, вспоминают все реже, и запуск воздушных змеев, и продолжающиеся церемонии запуска ракет, изображающих различных животных и драконов, суть отголоски поверья о Драконе-наге, медленно разворачивающемся головой к юту и разрешающем поездки и паломничества бирманцев по стране.

Праздник света многогранен. Он вобрал в себя буддийские легенды и притчи, ритуальное подношение монашеской одежды изображению (скульптуре) Будды, отголоски добуддийских культов и обычай озорного воровства и свершения неправильного. Это может означать только одно: календарный сельскохозяйственный цикл — одинаковый и постоянный во все периоды исторического развития бирманцев порождал адекватные этим периодам и разнящиеся одно от другого представления о причинах и смысле происходившего. Традиционное общество донесло до нашего времени (в большей или меньшей степени) все эти представления и выплеснуло их в виде красочных праздников, следующих один за другим с таким же циклическим постоянством.

Обычай веселого озорства разрешает молодым людям утаскивать из чужих домов цветочные горшки и утварь, красть и разбрасывать в самых неподходящих местах женские юбки. То же самое делается с мужской одеждой; отличие состоит лишь в том, что «поганая» женская юбка не может быть заброшена или повешена на вершине дерева или столба, как это делается с предметами мужского туалета. По существу, это шутливый Праздник неповиновения — реакция на многочисленные запреты, характерные для буддийской религии и усиленные во время великого поста.

В это же время происходит буддийская церемония катхин — облачения статуи Будды в новую монашескую робу, вытканную за одну ночь состязающимися ткачихами — старыми и молодыми. В сельских и городских районах организуются церемониальные состязания ткачих. Та, которая успеет в течение одной ночи, к рассвету, соткать одежду, — победительница. Результат ее труда — кусок ткани шафранного цвета — обносится, поднятый и растянутый за углы, вокруг пагоды (остальные куски материи идут на одежды монахам). Затем ею покрывается статуя Будды. Состязание ткачих и подношение одежды считаются одной из самых крупных «заслуг», которую может получить мирянин. Для разделения «заслуги» поровну («Ахмья! Ахмья! Ахмья!») между возможно большим количеством людей этот ритуал носит коммунальный, а не индивидуальный характер, так же, как церемония схунчве (угощения монахов).

Гонки лодок.

В октябре, когда дожди должны идти на убыль, а излишняя влага может поставить под угрозу новый урожай, во всех районах Бирмы, там, где есть река или озеро, устраиваются лодочные гонки — излюбленное зрелище бирманцев. Из районов же, где нет ни озера, ни реки, до места гонок добираются пешком или на повозках, запряженных быками. Состязания гребцов на длительное время становятся главной темой, обсуждаемой жителями каждой деревни. Лучшие гребцы одной деревни, объединившись в команду, вызывают на состязание команду из другой, нередко отдаленной деревни. Если вызов принимается, совместно определяются время и место проведения гонок.

Из окрестных и отдаленных деревень и городов прибывают зрители. Нарядно одетые женщины и дети прогуливаются вдоль берега, обсуждая шансы будущих претендентов. После того как лодки займут исходную позицию, совершаются богатые подношения Нату реки. На носу каждой лодки стоит человек, который в протянутых руках держит рис, цветы, бетель и другие подношения для усмирения злого водяного духа. Подношения выкладываются на банановые листья и осторожно опускаются на воду — только после этого можно начинать состязание.

Команды соперников по количеству гребцов могут быть очень большими или меньшими: их число варьируется от 12 до 24, в зависимости от размеров лодок и договоренности сторон. Расстояние, которое им предстоит пройти, равняется примерно 1–1,5 мили. На финише в речное дно забивается столб, и на нем укрепляется кусок каната, сплетенного из волокон ротанговой пальмы. Гонки проходят под оглушительные крики болельщиков, которые переходят в оглушительный рев, когда приблизившиеся к столбу лодки замедляют движение и гребцы, сидящие на носу лодки, бросают весла и вцепляются в ротанговый канат. Начинается борьба за канат, каждый старается завладеть им, ибо тот, в чьих руках останется канат, считается победителем. Возбуждение болельщиков в этот момент достигает предела. Беспорядочный рев толпы сменяется ритмичными выкриками. Нередко случается, что соперники не удерживаются в лодке и падают в воду, где борьба продолжается. Не исключается и серьезное применение силы. Если канат не выдерживает натяжения и разрывается, победителем считается тот, в чьих руках остается бо́льшая часть каната. Если же оба конца веревки скрываются под водой, гонки объявляются безрезультатными: «запугивание» Ната реки не достигает, видимо, своей цели.

Шум и крики зрителей становятся еще громче, когда победившая в гонках лодка, на носу которой размещается вожделенный канат, подходит к берегу. Начинается всеобщее веселье, сопровождающееся, по свидетельству очевидца, фривольными песнями, «дикими танцами» и «исступленными криками восторга». Буйная процессия, в том числе победители, направляется к специально отведенному месту, где уже располагаются бродячие труппы актеров: представления зат-пве будут идти всю ночь. Праздничное веселье длится два-три дня, в зависимости от хода и результатов гонок. Затем гости разъезжаются по домам, а память о лодочных гонках, водяных натах и укрощении водной стихии надолго остается в памяти людей.

Старинная лодка. Фрагмент бирманского рисунка. (Личная коллекция Т.М. Симбирцевой). Прорисовка Г.В. Вороновой.

Многие бирманцы, в том числе из отдаленных от столицы районов, приезжают на лодочные гонки, устраиваемые на оз. Инле, около шанского города Таунджи. Эта местность заселена народностью инта (интха), принадлежащей к тибето-бирманской языковой группе и, по преданию, переселившейся сюда в XII в., при бирманском короле Алаунситу, из Южной Бирмы. Инта в более целостном и красочном виде сохранили древние традиции лодочных гонок и молений о прекращении наводнений и благодатном урожае. Так, накануне лодочных гонок в месяц тадинджут от деревни Нанху отчаливает огромная красочная ладья в форме священной птицы-хинта, напоминающей утку. Утверждают, что именно на такой лодке путешествовал некогда по оз. Инле бирманский король Алаунситу. Так же, как и в далекие времена, на корме лодки выставляются золоченые изваяния Будды, временно перенесенные сюда из главной пагоды Паундоу. По обычаю, каждый совершает подношение, наклеивая на какую-нибудь из статуй тонкий листок сусального золота. Ладья движется по периметру озера,