— И угощение у тебя, как прежде, тошнотворное… Не зря я отказалась от свадьбы. — Она выудила из кармана покрытое патиной кольцо и принялась разглядывать, будто видела впервые.

— Мой перстень! — встрепенулся Давен Сверр. — Верни немедленно!

— Это символ нашей помолвки. Разве он не принадлежит мне?

Болотный король нахмурился, но тут же растянул губы в коварной улыбке.

— А впрочем, оставь себе до поры до времени… Приятно будет вынуть его из твоих остывших, сведенных предсмертной судорогой пальцев.

— Смотри, как бы самому не пришлось заламывать руки, — съязвила принцесса, пряча заветное колечко в складки наряда.

— Хватит! — огрел кулаком по столу хозяин топей.

Угольки глаз яростно блеснули.

— Мы оба понимаем: ты в полнейшей моей власти, ведь явилась спасти своего беловолосого друга, в придачу к мерзавке-предательнице, которая давненько сидит под замком…

Он медленно поднялся из кресла и, скрежеща по столешнице длинными когтями, угрожающе двинулся к Изольде.

— Если хочешь, чтобы я отпустил их, выполнишь любой мой приказ… А повелю я первым делом запереть беглянку в чулане… Затем живьем сдеру с тебя шкуру, или удушу, или того лучше…

Давен Сверр изловчился и в один прыжок очутился у кресла гостьи. Длинные пальцы с перепонками до боли стиснули худенькое плечо. Принцесса проглотила крик, готовый вырваться из груди, и спокойно встала. Сделать это было непросто, так как мучитель крепко держал ее.

— Ты, конечно, можешь убить меня. Но тогда вряд ли мечта стать человеком исполнится.

Болотный король притянул девушку поближе, недоверчиво вгляделся в подернутые дымкой колдовства сапфировые глаза.

— Думаешь, я поверю в эти небылицы после того, как ты удрала, оставив меня ни с чем? — Изо рта у него воняло тухлой рыбой.

Гостья поморщилась, но отстраняться не стала.

— Я сбежала, потому что ты требовал невозможного. Нельзя превратить чудовище в человека посредством женитьбы.

— Повежливее! — грубо встряхнул ее болотник, уродуя драгоценный рукав платья глубокими порезами. — Раз брак не принесет желаемого, зачем мне оставлять тебя в живых?

— Затем, что, даже не будучи твоей женой, я могу сделать тебя… обычным.

— Не верю! — зашипел Давен Сверр, обнажая два ряда мелких клыков.

— Что ж, с этим я, к сожалению, не властна справиться, — печально качнула головой Изольда.

Она осторожно разжала зеленые пальцы, раненое предплечье горело огнем, и девушка побаивалась, как бы пылкий жених не вцепился ей в горло. Судя по свирепому блеску черных глаз, он уже размышлял над этим.

Собрав волю в кулак, принцесса церемонно поправила прическу и снова уселась на стул.

— Видишь ли, Давен Сверр, от твоей веры не зависит ровным счетом ничего, кроме разве что моей жизни. Ведь если я говорю, что могу снять с тебя порчу, значит, так и есть. Но ты волен махнуть на это рукой… Убей меня, если желаешь, посади за решетку… — Она сглотнула. — Правда, тогда тебе придется бессчетное количество лет гнить в болоте.

Он хмуро поглядел на нее — желание прикончить мерзавку было велико. Но стать таким же прекрасным, как она, обрести бледную бархатистую кожу, мягкие волосы хотелось больше. Потому повелитель омутов с грохотом подтащил к себе соседний стул, уселся и отхлебнул нечто склизкое прямо из кувшина.

— И как же ты снимешь проклятье?

— Применю терновое колдовство, — с готовностью ответила девушка.

— Почему же не сделала этого раньше? — окрысился он.

Но искорка любопытства на зеленом лице давала надежду: еще не все потеряно. Главное — не упустить шанс, не показать отчаяния. Принцесса напустила на себя равнодушный вид.

— А с какой стати? Ты обращался со мной не слишком-то вежливо. Хотел избавиться после женитьбы… Не было никакого смысла тебе помогать.

Болотный король сцапал ближайшее блюдо с ракушками, с хрустом раскусил одну и, чавкая, высосал из нее живую улитку.

— Неужели теперь появился?

— Возможно. — Изольда расправила испачканную тиной юбку. — Я хочу, чтобы ты отпустил моих друзей на свободу. Причем перед тем, как я обращу тебя в человека.

— Этому не бывать! — хватил пятерней по столу король. — Ты попытаешься улизнуть, как только ветра выберутся из трясины. А если нет, как-то иначе надуешь меня!

— Ах, Давен Сверр. — Она нежно провела ладонью по его шершавой коже. — Столько оскорбительного недоверия в твоем взгляде. Хочешь, я дам слово терновой ведьмы, которое не вправе нарушить?

— Что мне до клятв обманщицы? — упрямо гнул свое болотник, все же поглядывая украдкой на ее узенькую ладонь поверх своей руки.

— А если я на крови поклянусь выполнить обещание?

Он оживился, глаза-бусинки сверкнули.

— Такой вариант тебя устроит? — Принцесса подалась вперед, крепче сжимая длинные, как прутья, пальцы.

Тлеющие огоньки светильников оставили на ее лице синеватые блики, словно девушка давно утонула и теперь покоилась на дне глубокого озера. Болотный король невольно залюбовался зрелищем и лишь через минуту проворчал требовательно и сердито:

— Сначала сними проклятье, а потом я освобожу проходимцев.

— Не пойдет, — наотрез отказалась Изольда.

— Что? — Он задохнулся от возмущения. — Ты смеешь мне перечить? Да я оборву их жизни одним движением пальца! Стоит мне лишь пожелать…

Давен Сверр вскочил, готовый привести смертельный приговор узников в действие.

— Знаю, — миролюбиво согласилась тьер-на-вьер, удерживая его за локоть. — Но послушай, когда чары спадут, какое-то время понадобится, чтобы прийти в себя. Тебе явно будет не до пленников. Потому я и настаиваю, чтобы ты помиловал Хёльма и Лотарэ до того, как я начну колдовать.

Болотник замешкался. Речи ведьмы звучали сладко. Неужели он станет человеком? А если девчонка задумала повторно его провести? Стоит рискнуть.

— Я могу задушить тебя, утопить ветров в любую минуту, — хищно напомнил он на всякий случай.

Принцесса кивнула, сжимая перепончатую ладонь.

— Но делать этого не станешь, потому что больше всего на свете жаждешь быть кем-то другим. Правда?

Болотный король замолчал. Его мутный взгляд блуждал по красивому лицу девушки, скользил по тонкой шее, подмечал неистово бьющиеся голубые жилки. Наконец Давен Сверр принял решение и направился прочь из зала.

Изольда испугалась, что все пропало и болотник вздумал поступить по-своему, отомстить беглянке. К счастью, она ошиблась.

Хозяин дома вернулся скоро, неся в руках ржавый кусок металла. В зловещем мерцании торфяных огоньков принцесса разглядела большой мясницкий нож, давным-давно упущенный в воду. Похоже, он пролежал под илом не один десяток лет и теперь совершенно затупился.