Человек съел ещё снега. А потом выжидательно посмотрел на Сашу и подтолкнул к нему обратно банку. Хотя тому не очень-то хотелось её забирать.

– Всё! – произнёс парень. – Лавочка закрыта. Вали отсюда, здоровяк. Домой к себе.

Твёрдым голосом, как дрессировщик медведю или льву. Хотя умом понимал, что при других обстоятельствах существо может быть опасным. Но уверенность, что он сильнее даже не потому, что с ружьём, а потому, что имеет разум, вселяла спокойствие. Саше сейчас казалось, что он был бы более встревожен, если бы к нему пришёл нормальный человек, а не убыр.

«Мы с тобой одной крови. Да? – подумалось ему. – Тебя тоже гонят? Люди добрые? Да. Добрые они. Когда спят».

Чужак был высоченный, но очень тощий, руки и ноги его казались тонкими, как спички. На ногах – стоптанные сапоги, штаны ещё более грязные и заскорузлые, чем куртка, из которой там и тут торчала набивка. Ничего похожего на рюкзак при нём не было, как и оружия. Сашка подумал, что справится с ним, если что.

Но тут вспомнил про оторванную крышку и засомневался.

– Гр-рр. Ы-ы-ыы. Гр-рр.

– Чего ты сказал? Ещё раз повтори. Если это спасибо, то – пожалуйста. А теперь топай. Это твоё место, согласен. Но завтра я уйду. А пока – хочу спать. Мусорить больше не буду.

На секунды глаза Данилова опять встретились с глазами безумного скитальца. И ему почудился в них проблеск разума, воспоминание о чём-то из прошлого. Узнавание. Точнее, иллюзия узнавания. Человек Сашу, ясное дело, никогда не видел. Может, что-то поднялось со дна памяти. Вспомнил, как когда-то его не гнали, а кормили. Может, он сам кого-то кормил и о ком-то заботился, пока не повредился умом.

Кто знает, что это за умопомрачение? Вдруг это не врождённое, вдруг это даже не от травмы?

Внезапно Сашка чуть не подпрыгнул. Он знал ещё одну причину, кроме травмы и генетики… которая могла повлиять. Он такое в фильмах видел.

Оставалось надеяться, что это не вирус. Что это не бешенство. Что это не заразно. Но позволять этому существу себя кусать или царапать, да хотя бы плевать и чихать, точно не надо. Предосторожность превыше всего.

Вероятность мизерная. Таких вирусов вроде бы не бывает в реальности. Но чёрт его знает. Хорошо, что никакой агрессии оно не проявляет.

И всё же парень пожалел, что не в респираторе.

Тем временем человек встал, ещё раз вытер руки о бороду… и изобразил неуклюжий кивок, будто благодаря. А потом, пятясь, пошёл по лестнице наверх, во тьму. Ритмично тряся руками и что-то бормоча.

От сердца отлегло.

Младший проводил взглядом удаляющуюся сутулую спину странного гостя. Первого, кого встретил в мёртвых землях.

Когда тот исчез из виду, и шаги стихли где-то на четвёртом этаже, Сашка вытер пот со лба.

Как узнать, что тот не подкрадётся к нему снова? Не придёт через пару часов за добавкой?

«Как бы он меня самого не схарчил, тюкнув топориком по макушке».

Кто знает, не делает ли он так время от времени с путниками? Естественно, без зла. Потому что ни добра, ни зла звери, живущие инстинктами, не знают.

Но есть такая штука, как презубц… презумпция невиновности. И пока не доказано обратное, надо считать, что это создание питается мышами, зайцами, ёжиками, воронами, падалью… Несмотря на отдельные проявления силы, оно не выглядит достаточно ловким и умелым, чтобы справиться даже с мелкой собакой. Уж очень неуклюжее. Убивать его точно не за что. Никто не давал Саше права быть санитаром этого города.

Ни у кого нет такого права.

«Такая уж, видать, местная фауна».

Жаль, что стоянку придётся перенести. Спать и надолго оставаться тут точно не надо. Это его подъезд. Чужак тут – Саша, он тут в гостях. И во тьме могут скрываться ещё такие монстры. Вот только монстры ли они?

«Нет. Он человек. Хоть и дикий».

Приглядевшись, Саша увидел на ступеньках, где ещё недавно сидел лохматый убыр, странный предмет. Чудище то ли оставило плату, то ли эта штука выпала у него из кармана. Версия с оплатой была красивее. Шарик из пластмассы или резины размером с грецкий орех, раскрашенный под цвет земного шара, хоть и почерневший сбоку от сажи. Дурацкая игрушка. Попрыгунчик. Должна подскочить до потолка, если бросить об пол.

Младший хмыкнул. Смешно. Брать не стал, конечно. Вернётся, пусть забирает. Но подумал, что любые деньги древних представляли собой такой же бесполезный «шарик».

Самое главное, о чём он думал, когда минут через пятнадцать без спешки выходил из подъезда, неся на себе свои пожитки, – что выродок, которому один шаг до животного, – не тронул и попытался вступить в контакт. А нормальные люди… что они сделали ему, Саше? Что он сделал им?..

И что они делают друг с другом?

Пошёл быстрее. Остановился в соседнем дворе, выбрал подъезд наугад, и, тщательно прислушиваясь, зашёл.

Вскоре разбил в похожей квартире аналогичный лагерь. Но уже повесил в подъезде на лестнице «сигнализацию» из жестянок, привязанных к леске и наполненных дробью и шариками от подшипника. Любой, кто захочет подойти, устроит целый концерт по заявкам и разбудит даже мёртвого.

Дверь тщательно запер. И на замок, и на засов.

Всё это сказки. Зомби не существуют. И никакой такой вирус не выживет в месте, где люди могут год бродить и не встретить себе подобных. Эти бешеные уже давно бы вымерли, если б были заражены чем-то страшнее кишечной палочки и глистов.

Он читал об эпидемиях безумия. Пляска святого Витте в Средние века. Или мода делать сэлфи в начале XX века. Или котики в соцсетях, мода на которых ещё из Египта пришла. Отец, который кошек терпеть не мог и считал, что им место только в подполе или на дворе, хохотал до колик, когда дед рассказывал про эту манию. Дед с бабкой котиков любили, как все прежние.

Никакие вирусы такие изменения не вызвали бы. Только свойства человеческого мозга. Попадая в нестандартную обстановку… тот тоже реагирует нестандартно.

* * *

Странно, но он всё-таки смог выспаться. А следующим утром, надев всё свое снаряжение, был в дороге. Полдень застал его вдали от города.

Болезненное состояние на время отступило. Его не тошнило, простудные симптомы тоже исчезли, и Александр уже подумал, что справился. Но слабость в мышцах ещё давала о себе знать. Он прошёл за день раза в два меньше, чем обычно. Постоянно останавливался, прислонялся к дорожным знакам, садился