– Само собой, гнев Верховной Леди не коснется Высокочтимой, – голос Тайли звучал, словно она сомневалась в справедливости своих слов.

Женщина тяжело задышала, синий овал с золотыми руками заходил ходуном. Она поклонилась Перрину так же низко, как и Тайли.

– Мне потребуется остаток дня, чтобы собрать нужное количество телег и погрузить на них требуемое. Этого достаточно, милорд?

– А разве у нас есть другой выход? – отозвался Перрин, забирая бумагу у нее из рук. Женщина неохотно отдала бумагу и теперь жадно наблюдала за тем, как он прячет ее в карман.

Оказавшись снаружи, Генерал покачав головой, забралась в седло:

– Иметь дело с Малыми Дланями всегда трудно. Никто из них отнюдь не считают себя малыми. Я думала, что главным здесь окажется кто-то Четвертого или Пятого Ранга, но и тогда все было бы очень не просто. Но когда я увидела, что у нее Третий Ранг – это всего лишь двумя ступенями ниже Руки самой Императрицы, да живет она вечно, – я поняла, что в лучшем случае мы уедем отсюда с парой сотен фунтов. Но вы придумали красивое решение. Рискованное, но красивое.

– Что ж, никто не хочет играть в игры со смертью, – поддержал беседу Перрин, когда они выехали со двора конюшни в город, – эскорт колонной ехал за ними. Теперь им нужно дождаться телег и, возможно, подыскать гостиницу. Нетерпение распирало его. Свет, пусть им не придется ночевать здесь!

– Так вы не знали, – выдохнула смуглая женщина. – Управляющая поняла, что она стоит на волосок от смерти, едва прочитала слова Сюрот, но была готова поставить на карту жизнь, чтобы исполнить свой долг перед Империей. Малая Длань Третьего Ранга имеет достаточный вес, чтобы избежать смерти во время разбирательства, тем более если долг был неукоснительно ею выполнен. Но вы использовали имя Сюрот. В большинстве случаев это нормально – только не при обращении к самой Верховной Леди, конечно, – но использование имени Леди без титула в присутствии Малой Длани подразумевает, что вы либо местный невежда, либо близкий друг Сюрот. Свет сопутствовал Вам, и она решила, что вы близки.

Перрин мрачно рассмеялся. Шончан. А может, и проделки та’верен.

– Скажите, если, конечно, вопрос не покажется вам оскорбительным, у вашей леди хорошие связи или, может, богатые земли?

Вопрос так удивил Перрина, что он развернулся всем корпусом в седле, чтобы взглянуть на Тайли. В этот момент что-то резко полоснуло его по груди, разлив огонь по грудной клетке, и рванулось к руке. За спиной заржал от боли конь. Перрин ошеломленно воззрился на стрелу, торчащую из левой руки.

– Мишима! – крикнула Генерал Знамени, указывая наверх. – Вон то четырехэтажное здание с соломенной крышей, между двумя шиферными крышами. Я видела движение на карнизе.

Скомандовав следовать за ним, Мишима пустил коня галопом по оживленной улице, шесть шончанских копейщиков исполнили приказ – подковы звонко зацокали по брусчатке. Люди разбегались с дороги. Кое-кто наблюдал за происходящим. Никто на улице толком не понял, что произошло. Еще два копейщика спешились и бросились помогать товарищу удерживать коня, у которого из плеча торчала вторая стрела. Перрин коснулся сломанной пуговицы, висящей теперь на одной нитке. Шелковый камзол был разрезан поперек груди, начиная от пресловутой пуговицы. Из раны сочилась кровь, пропитывала рубашку и стекала вниз по руке. Если бы за секунду до этого он не развернулся, то стрела бы попала прямо в сердце, а не в руку. Возможно, и другая стрела тоже нашла бы свою цель, но и вот этой наверняка было бы достаточно. Двуреченскую стрелу не так-то просто отклонить.

Кайриэнцы и тaйренцы толпились вокруг него, пока Перрин слезал с коня. Каждый пытался ему помочь, но в этом не было необходимости. Он вытащил из-за пояса нож, но Камайли забрала его и ловко подрезала древко, чтобы было легче сломать его поближе к руке. От этого по руке прокатился комок острой боли. Девушка не стала переживать по поводу испачканных в крови пальцев, а просто вытянула из рукава зеленый кружевной носовой платок – светлее, чем обычно у кайриэнцев, – и вытерла их, а затем осмотрела остаток древка, торчащий из его руки, чтобы удостовериться, что нет никаких щепок.

Генерал Знамени уже тоже слезла со своего гнедого и стояла, нахмурившись:

– Вы ранены, это заставляет меня опустить глаза, милорд. Я слышала, что в последнее время увеличилось количество поджогов, грабежей, беспричинных убийств. Я должна была обеспечить вам лучшую защиту.

– Сожмите зубы, милорд, – сказал Барманес, завязывая кожаный шнур у острия стрелы. – Готовы, милорд?

Перрин сжал челюсти и кивнул. Барманес дернул алую от крови стрелу. Перрин подавил стон.

– Не нужно опускать глаза, – хрипло проговорил он. Что бы это ни значило. Судя по тому как Тайли это произнесла, в «опускании глаз» не было ничего хорошего. – Никто не просил вас заворачивать меня в пеленку. Я за собой такого не помню.

Неалд протиснулся через толпу, окружившую Перрина, уже засучив рукава, но Перрин остановил его.

– Давай не здесь, старина. Люди могут увидеть.

Прохожие наконец заметили, что что-то происходит, и подходили посмотреть, взволнованно пересказывая друг другу подробности.

– Он может Исцелить это так, что вы никогда не догадались бы, что я был ранен, – объяснил Перрин, пробуя согнуть руку. Он поморщился. Плохая мысль.

– Вы позволите ему исцелить вас с помощью Единой Силы? – недоверчиво уточнила Тайли.

– Чтобы избавиться от дырки в руке и шрама через всю грудь? Сразу же, как только мы окажемся в укромном месте, где на нас не будет пялиться полгорода. А вы бы поступили иначе?

Она поежилась и сложила пальцы в уже привычную дугу. Скоро ему просто придется выяснить, что же этот жест означает.

Ведя коня под уздцы, подошел Мишима. Вид у него был похоронный.

– С той крыши упали двое мужчин, вооруженные луками и колчанами, – тихо сообщил он, – но не это стало причиной их смерти. Удар о мостовую был сильным, но крови там мало. Полагаю, что, увидев, что их миссия провалена, они приняли яд.

– Я не вижу в этом смысла, – пробормотал Перрин.

– Если человек решается на самоубийство, только чтобы не сообщать о провале миссии, – мрачно заметила Тайли, – это означает, что у вас есть очень влиятельный враг.

Влиятельный враг? Масима наверняка будет не прочь увидеть его мертвым, но для такого у него руки слишком коротки.

– Все мои враги далеко и понятия не имеют, где я.

Тайли и Мишима признали, что Перрину виднее, но сомнения явно их не оставили. Не стоит забывать, что есть еще и Отрекшиеся. Некоторые из них уже пытались убить его. А другие пробовали использовать его в своих целях. Но все же, возможно, не стоит вешать всех собак на Отрекшихся. Рука пульсировала от боли. Порез на груди тоже.

– Давайте найдем постоялый двор, где можно снять комнату.

Пятьдесят один узел. Сколько еще? Свет, сколько еще?