парни попали в пустыню. Среди песков даже спрятаться негде, и их видно так же хорошо, как жнецов.

— Они нечестно играют, сами могут высоко прыгать и парить, а мы ножками! — Эйл увернулся от косы, скатившись вниз по дюне. Он поднялся на ноги, направляясь в ту же сторону, куда и Рансу.

Стоило пересечь небольшой холм, он оказался среди тропических деревьев, а друга рядом не было.

— Рансу! Эй, ты где?! — в ответ слышался шелест листьев. Юноша побежал вперед, где должен был быть Ахонен, но встретился носом к капюшону жнеца.

Рансу же попал на острова. Стоило отойти друг от друга всего на пару метров лабиринт разделил их. Юноша сразу понял это, ведь Эйл нигде под боком не орал. К тому же, жнецов стало меньше, значит, те разделились.

Ахонен вздохнул. Как жаль, придется тратить время на повторные поиски, а начиналось все так хорошо. Он побежал назад, только вместо пустыни там находился бескрайний луг, а на горизонте виднелось подкрепление в виде жнецов. Юношу окружили. Все, что тот мог, — уклоняться от кос. Одна из них коснулась тела, и оно замерло. Рансу не мог пошевелиться, даже рот открыть.

Жнецы приподняли его в воздух, унося следом за собой, минуя одну локацию за другой. Они добирались до старинного замка, практически разваливающегося на глазах. Под окнами красовались большие выступы, а с них свисали корабельные цепи. В некоторых местах по камню проходили трещины, откуда выглядывали странные пучеглазые существа небольших размеров.

— Эйлерт Яр и Рансу Ахонен, — прозвучал грубый голос.

Посреди разрушенного зала с трещинами в потолке и стенах стояла высокая женщина, одетая в такой же плащ жнецов, только заметно поношенный, разодранный в районе рукавов и подола. Капюшон полностью скрывал голову.

— Вы устроили настоящую вакханалию и помешали работе сотен жнецов, — она стояла недвижно. Хоть лица не было видно, ее пристальный взгляд ощущался на скованных астральных телах.

Стоило заклятью кос отпустить их, какая-то вязкая, черная жижа сковала ноги пойманных, не позволяя и шагу в сторону ступить.

— Сами виноваты, я говорил, мне здесь не место, — недовольно отозвался Эйлерт. — Ты сама Смерть? — поинтересовался юноша.

— «Смерть» понятие относительное, придуманное физическим планом. Я мать и начальница всех жнецов. А вы…

— Постойте, — Рансу перебил ее. — Это ошибка. На Эйлерта наложили заклятье изгнания души, и мы найдем способ снять его. А еще мы отмечены вечностью.

— Вечность… — она вздохнула. — Хизэши, чтоб его, — раздраженно произнесла женщина. — Не знала, что эта чертова метка будет передаваться.

— Я тоже не знал. Хизэши ведь Бог, почему Вы так о нем отзываетесь?

— Бог?! — громкий смех раскатился по зданию. — Этот прохвост всего лишь мятежная душа. Он сбежал из круговорота и отправился изучать время, пространство и физический план, притом будучи блуждающим духом. Видимо, ему стало скучно и захотелось поиграть в спасителя. Дал людям надежду и исчез, словно его никогда не было. Вы даже не представляете, как долго мы за ним гонялись.

— И не поймали, — хмыкнул Эйлерт. — Не важно, кто он, где он. Его вмешательство помогло многим, а это самое главное. И, погоди, отмеченные вечностью? — юноша покосился на Рансу.

— Только дошло? У тебя метка.

— Его чертово заклятье сотни веков мешало забрать мне души троих неугодных, а теперь, когда одна наконец-то умерла, астральное тело обратилось в осколки! Чем дальше, тем хуже. Рансу прав, я не могу забрать вас. Пока тело не находится в состоянии невозможности исцеления вы мне не принадлежите. Печать не означает неминуемую гибель, только если душа самостоятельно решится на переход, — женщина явно пылала недовольством. — А Хизэши, будучи простой душой, создал мне еще больше проблем. Он вмешался в естественный ход вещей, — она махнула рукой, а черная жижа отпустила их обоих.

— Мы можем идти? — на всякий случай уточнил Рансу.

— Да, вон отсюда, и не приходите, пока не умрете безвозвратно, — она подняла руку, а из-под рукава показался длинный палец с острым когтем. Женщина опускать его ниже, разрезая воздух.

Сияющая трещина превратилась в портал, а сквозь него Лунград видно, как через окно.

— Уходите.

— Подождите, а… — Эйл не успел договорить. Рансу схватил его за руку, утаскиваясь внутрь.

***

— Прошу прощения за вторжение, — Злата низко поклонилась. Она прошла в помещение, опускаясь на колени, кладя на небольшой столик поднос, переставляя на столешницу кружки с зеленым чаем. — Выпейте чаю.

— Спасибо, — Ванесса взяла кружку. Ее рука немного дрожала. Пока Александр находился в больнице женщина осталась в храме, не собираясь никуда уходить.

Злата не хотела навязываться. Она узнала о подробностях происходящего позже, когда прибыли Ли Ван с Таави. Вся ситуация удручала еще и тем, что возможности помочь у нее нет. Девушка покинула помещение, стараясь не мешаться.

— Ли Ван… — Таави подошел к юноше, сидящим за столом среди кучи книг. — Ли Ван, тебе надо отдохнуть.

— Нет, я не устал, — сам Чжоу давно носом клевал и выпил не одну чашку кофе.

— Устал. Не спорь. Поспи немного.

— Я не смогу уснуть, — он все же встал с кресла и опустился на мягкие подушки, ложась. Голова тяжелая.

— Хотя бы полежишь. Ты три дня неотрывно сидишь над книгами, если свалишься от переутомления лучше никому не сделаешь.

— Ладно. Может, ты прав… — Ли Ван устало закрыл глаза.

Таави укрыл друга пледом, присаживаясь поодаль. Юноша ничем не мог помочь, только следил, чтобы они оба кушали и спали. Все цуно буквально на носочках ходили, не поднимаясь к ним. Девушки тяжело восприняли новость о злодеяниях Верховной Жрицы, но никто не пытался оправдать ее.

Практически неделю в храм то и дело приходил Дамиан и Дэйдалос, приносили книги лично, а также передавали их через Советницу. Поиски возможных заклинаний не привели ни к чему путному, а разбор запретного заклятья не дал никаких результатов. Ванесса прибывала в отчаянии, каждый день молясь Хизэши. Где бы тот ни был, на просьбы женщины не ответил.

Следующим утром Рансу резко распахнул глаза, глубоко вдохнув, чем напугал едва задремавшую Ванессу. Ли Ван подорвался с дивана, а Таави, уснувший на ковре близ дивана, чуть не ударился головой о край мебели.

— Рансу! — Ванесса помогла юноше сесть.

У него болело все тело, ныло от ощущения тяжести. Он недовольно поморщил нос, хватаясь за плечо, тянущее больше всего.

— Ого, я такой потрепанный, — Эйлерт смотрел на самого себя.

— Уф… — Ли Ван выдохнул с облегчением. — Вас неделю не было.

— Так много? — Эйл удивился. Он коснулся плеча Ванессы, а та вздрогнула от холода. — Мам…

— Эйлерт… — Ванесса не смогла смотреть на полупрозрачного юношу. Она постаралась успокоиться, вытирая подступившие слезы.

— Вот