Как ни странно, против присутствия Паленой никто не возражал.

Пришел Башир.

– Леди Орхидия Хедли-Фарфоул желает присоединиться к обсуждению, – сообщил он.

Баш неплохо держался для человека, лишившегося жены, – подумал вдовец, который и сам неплохо продержался несколько дней, строя злобные козни. Я знал, что творится в голове Баша. Правда сверкала в его глазах, когда он смотрел на Мейнесса Сторнса.

Сторнс ничего не замечал. Он позволил себе впасть в ошибочное заблуждение, что его друзья-Разрушители сделают ему скидку.

Идиот. Неужто он правда так думает, в окружении людей, члены семей которых вынуждены праздновать Все души с темным настроением из-за проклятого тщеславия Мейнесса Б. Сторнса?

Он словно сдулся, когда Метательница Теней пропела:

– Пригласи ее, Башир. Было бы невежливо и негостеприимно отказывать Орхидии в участии. Она понесла самую большую утрату.

Нахмурившись, Метательница Теней бросила яростный взгляд на Кивенс, которая поняла намек и промолчала. Бабушка все же могла напугать девчонку.

– Рихт? – спросила Метательница Теней. – Ты хочешь сказать что-нибудь о своей племяннице?

– Только одно: будь аккуратней в своих желаниях.

Они с Констанцией посмотрели на меня. Без очевидной причины почти все присутствующие сместились на шаг, словно выполняя некую молчаливую неосознанную перегруппировку.

– Хорошо, мадам, – сказал Башир. Отвесил Констанции неглубокий поклон, затем придвинулся ко мне и пробормотал: – Я накормил и устроил собак, сэр.

– О, спасибо, – немного удивленно отозвался я.

Он вышел.

Прошло чуть больше минуты, и появилась Черная Орхидея.

Чуть больше минуты. За это время я успел сообщить:

– Мои непревзойденные ресурсы помогли отыскать баллисту, из которой стреляли в Страфу.

Я бы не сказал, что за этим последовало ошеломленное, нервное или виноватое молчание.

– Она лежит в подвале дома Страфы, разобранная. Судя по всему, пробыла там десятки лет. Кто-то достал ее, подновил, собрал и использовал, а затем снова разобрал и спрятал на место.

Паленая придвигалась ближе, пока не прижалась ко мне слева. Ее взгляд говорил, что следовало бы поделиться с ней этой информацией, прежде чем мы оказались заперты в компании волшебников, в стремительно охлаждающейся атмосфере.

Может, это и прозвучало обвинительно, но я не имел в виду ничего такого.

Затем вошла Черная Орхидея, услышавшая мои слова.

Мейнесс Сторнс казался одним из самых расслабленных людей в комнате.

Я не заметил никаких признаков, указывающих на смущение и признание вины. Присутствующие продолжали двигаться, перегруппировываясь. Девчонки Махткесс подобрались поближе ко мне.

Орхидия схватила мой правый локоть, словно мы с ней были парочкой.

– Вы на что-то намекаете?

– Нет. Просто сообщаю. Но часть сообщения заключается в том, что Мейнесс Сторнс непричастен к убийству Страфы: он не имел доступа к оружию, время было выбрано неправильно, а Порочная Мин являлась вовсе не Ужасным компаньоном, а наемником. Равно как и защитник девчонки, которая все время появляется на крышах. На самом деле, я уверен, что он брат Мин.

Констанция Альгарда превратилась в огромную пустоглазую кучу жира, которая тем не менее источала подозрение, что некий бывший морской пехотинец может оказаться не столь глупым, как выглядит.

Кто-то может возразить, что это вряд ли. Однако мне хватило ловкости выжить без защиты преданной стаи ангелов-хранителей.

– Ну? – спросила Орхидия, вот только кого? Меня или толпу?

Момент был напряженный. По неясным причинам Черная Орхидея стала моим временным союзником.

– Ну… – сказал я. – Ну, очевидно, кто-то знает о происходящем больше, чем говорит.

Может даже, этот кто-то – доктор Тэд, который подошел бы на роль главного подозреваемого, если бы сегодня присоединился к нам.

Снова появился Башир.

– Прошу прощения за очередное беспокойство…

Его глаза расширились, а тело изогнулось.

Маленькая Блондинка толкнула Башира вперед, демонстрируя изрядную силу безо всякого рычага. Она плыла в четырех дюймах над полом – и все равно с легкостью передвинула старика.

Девчонка была одета как обычно. Руки скрещены на груди, ладони спрятаны в рукавах.

Барат Альгарда открыл рот впервые с моего прихода.

– Вот дерьмо! Это невозможно! – решительно, мощно, громко провозгласил он.

Киога Сторнс тоже помалкивал – подбираясь все ближе к папочке, чтобы наложить на него руки, если Мейнесс попробует выкинуть какой-то магический фокус. Он согласился с Баратом.

– Действительно дерьмо! Бабуля! Что ты натворила?

Барат и Киога называли Констанцию бабулей, когда были маленькими, хотя технически ни один не приходился ей внуком. Начало этому положило какое-то забавное детское высказывание, которое превратилось в семейную шутку, доступную лишь посвященным.

– Именно, мама! Что ты натворила? – требовательно спросил Барат.

У самой Констанции глаза превратились в пресловутые блюдца.

Девочка протиснулась между мной и Орхидией, словно имела на это право. Орхидия элегантно отступила.

– Да, бабушка, ты облажалась, – сказала девчонка. – Это заклинание вызвало двойную, даже тройную отдачу, и в пространстве, и во времени.

Внезапно я понял, почему она кажется мне такой знакомой. Внезапно осознал, кто она такая. Внезапно расплылся огромным тающим куском студня.

Я был на ней женат.

Точнее, собирался жениться. Затем случилось нечто, превратившее ее в труп и вздорную малолетку, одни мысли о свадьбе с которой могли отправить меня на год в трудовой лагерь…

Она просунула левую руку в мою, потянула.

– Они сами здесь разберутся. Нам нужно идти. У нас мало времени.

– Почти совсем нет, – согласилась Орхидия. – Не теряйте его, как обычно.

Метательница Теней выглядела напуганной, сочувствующей, разъяренной, исполненной жалости к себе, исполненной отвращения к себе и просто потрясенной, все вместе одновременно и/или по очереди.

– Ступай, Гаррет, – сказала она. – Я действительно облажалась. Мы поговорим позже. Эта часть у нас под контролем.

Множество глаз устремились к Мейнессу Б. Сторнсу. Его жизнь вот-вот усложнится в сотнях интересных аспектов.

Метательница Теней издавала странные звуки, дергалась, тряслась. Я подумал, что с ней снова может случиться удар – если он у нее когда-нибудь был.