Хелена села, ощущая невероятную усталость. Которая, конечно, имела некоторое отношение к вчерашнему вечеру с Артуром. Их встреча оказалась такой насыщенной, как практически никогда раньше, настолько взбудоражила ее, что после возвращения в родительский дом она с трудом заснула.

Или это уже лихорадочное состояние? Простуда заявила о себе? Которую, несомненно, следовало воспринимать как попытку ее тела избежать свидания в воскресенье.

Только попытка спастись бегством не поможет. Если она сляжет с температурой, Лудольф, безусловно, появится у ее постели, вооружившись букетом цветов, и такой поворот событий нравился ей еще меньше, чем надвигающаяся прогулка по парку вдоль реки Ильм.

Она убрала с папки резинки, разложила перед собой содержимое, приготовила блокнот с ручкой и начала читать, пусть и неохотно. Удручающее чтение. На сухом канцелярском немецком языке подробно описывалось, как тот или иной штурмбанфюрер велел взломать входную дверь или провести обыск квартиры, как «лицам, оказывающим сопротивление, угрожали применением огнестрельного оружия», как измеряли чердаки и подвалы и сравнивали с сохраненными чертежами зданий, как пробивали ложные стены, отслеживали электрические провода и тому подобное.

И, наконец, имена обнаруженных! Аншель Бланкфайн, Исав Боргенихт, Измаэль Драйфус, Соломон Эрлихстер, Саул Фридлендер, Ребекка Хоровитц, Лана Оффенбах, Сара Ульштайн… Им не было конца. И за каждым именем отмечалось, куда вывезли то или иное упомянутое лицо: в КЦ лагерь Аушвиц, в КЦ лагерь Треблинка и так далее. Тех, кто их прятал, тоже увозили в ближайшую тюрьму.

Снова и снова Хелену охватывало отчаяние и даже ненависть к себе. Именно она отправила этих людей в лагеря – в лагеря, которые, вероятно, доведут их до смерти, точно так же, как Дахау довел до смерти дядю Зигмунда, уничтожив и истребив его еще до возвращения. Да, он вернулся, но сегодня, оглядываясь назад, она видела, что он стал лишь тенью самого себя, что лагерь не оставил ничего от того, что характеризовало дядю, которого она любила и которым восхищалась в детстве.

Она продолжила работу – в конце концов, что еще ей оставалось? Взяла список, который они отправили в СС для поисков в Берлине, и рядом с каждым адресом отметила тип укрытия: чердак, подвал, пристройка и так далее.

Иногда даже не было никаких укрытий. К одной одинокой женщине на улице подошла совершенно незнакомая ей женщина и спросила, не знает ли она об убежище от гестапо, и женщина просто ответила: «Пойдемте со мной». А потом незнакомка, еврейка, жила вместе с ней в квартире, просто так. Они ели простую, дешевую еду, чтоб денег хватало на двоих, и так прошло больше года, и, вероятно, так продолжалось бы еще и дольше, если бы Хелена не составила тот список. Потребление калорий все же их выдало, ведь человеку необходимо определенное количество калорий, чтоб насытиться.

Наконец Хелена составила первый обобщенный запрос, в котором перечислила людей, когда-либо покупавших чердачные лестницы, дверные петли и походные туалеты, – именно так, как предлагал Адамек. Когда она сравнила результат со своим списком, этот подход оказался неожиданно точным, а когда она исключила петли и дополнительно ограничила запрос покупками, совершенными близко по времени – для этого уже нельзя было ограничиться одним СЯЗ, ей пришлось немного программировать, – результат таинственным образом полностью совпал с ее списком. Когда она проверила адреса, которые появились в дополнение к уже известным местам поимки «подводных лодок», то обнаружила, что везде без исключения имеет место повышенное потребление калорий, слегка превышающее границу, которую они относительно произвольно установили для вычислений.

Другими словами, новый индикатор действительно позволит обнаружить больше нелегалов.

Хелена потерла руки и предпочла бы немедленно удалить эту программу оценки данных. Но не стала, а вместо Берлина запустила ее по данным Веймара.

И результат оказался именно таким, которого она опасалась: на самом верху списка значилось имя Отто Ашенбреннер.

То, что она увидела это имя на экране своего компьютера, стало для нее настоящим шоком. Хелена смотрела на него, не отводя глаз, чувствовала, как по ее телу разливается дрожь, и ожидала, что в какой-то момент беспомощно разразится слезами, не в силах сопротивляться.

Но этого не произошло. Дрожь быстро исчезла, и ею овладело нечто вроде смеси бессильного гнева и глубокого восхищения. Какая очевидная мысль! Настолько очевидная, что она и сама могла бы додуматься!

Конечно, по покупкам человека можно многое о нем узнать. Например, что он ел. А по тому, что он ел, можно получить представление о его здоровье. Тот, кто покупал много алкоголя, с большей вероятностью пьющий человек, в сравнении с тем, кто никогда его не покупал.

А тот, кто регулярно покупал больше продуктов, чем в среднем может потребить один человек, либо был толстым (что, в свою очередь, можно проверить по таблицам, составляемым на основе медицинской документации, где, помимо прочего, указывался текущий вес тела каждого немца), либо много выбрасывал – или кормил кого-то, о ком государство ничего не знало. Это лежало в основе ее первого исследования.

Но, конечно, этим все не ограничивалось. По тому, что кто-то покупал, можно выяснить, как он проводит свое свободное время, какие у него пристрастия и неприязни; увидеть отношение к личной гигиене, к моде (с каждым годом войны это становилось все менее показательным), есть ли у него домашние животные и какие.

И – скрывает ли он кого-нибудь. Неудивительно, что оценка была еще более точной, если игнорировать покупку дверных петель и обращать внимание на близость по времени двух других покупок: во многих домах с давних времен чердачные заслонки, но те, кому редко приходилось подниматься на чердак – чтобы проверить, не прохудилась ли крыша или раз в год спустить оттуда елочные игрушки или что-то подобное, – просто приставляли обычную лестницу. Только когда приходилось часто подниматься на чердак, удобнее было установить выдвижную складную лестницу.

А если кто-то в то же время покупал походный туалет, то существовала высокая вероятность – он сделал это не из-за внезапно обнаруженной любви к походам (можно еще проверить, владеет ли такой человек палаткой или любой другой походной утварью, вспомнила Хелена), а потому, что он устроил на чердаке небольшое секретное жилище.

Кто мог догадаться, что тем самым себя выдаст?

Хелена подумала о Мари с Отто и их младенце, о ферме, которой они сегодня занимались, о времени, проведенном во время сельской службы на ферме родителей Мари, о ее брате-озорнике, чуть не умершем от воспаления легких и с тех пор больше не шалившем, – и об Артуре, ее Артуре, который в своем укрытии среди сена ждал окончания войны.

Артур, которого расстреляют, если найдут.

Мари и Отто, которых заключат в тюрьму, если узнают, что они прячут Артура.

Хелена мрачно сдвинула брови, решительно сжала руки в кулаки. Она должна предотвратить это!