Я обратился к холопу:

– Назовись!

– Гришка, холоп боярский.

– Подожди-ка, это ведь тебя боярыня ко мне за помощью посылала? Тогда почему тебя в стоге сена нашли?

– Прости, боярин, испужался я!

Федор хлестанул его плеткой по спине.

– Князь перед тобой, смерд!

– Вот что, Федор. Холоп этот трус и предатель. Не исполнил он боярского поручения – за помощью ко мне скакать. Свяжи его, да утром суд учиним.

Холоп, заслышав мои слова, упал на колени и завыл.

– Заткнись, пес смердящий! – Федор от души еще раз угостил его плетью.

– А ты кто? – повернулся я к татарину.

– Юнус.

– Расскажи-ка мне, Юнус, сколько человек в набеге участвовало и где прошли порубежье?

Татарин молчал.

– Не хочешь говорить? Ты думаешь, я просто так возьму да отрублю башку тебе, как воину? Не воин ты, а разбойник. Поутру отдам тебя на растерзание крестьянам этой деревни. За то, что вы здесь натворили, они тебя живьем на части порвут.

– Не надо отдавать, – испугался расправы татарин.

– Тогда говори живей.

– Нас было… один десяток и еще семь.

– Федор, убитых татар считали?

– Нет еще.

– Посчитайте, свериться надо.

– Откуда пришли?

– Из Казанского ханства! – горделиво поднял голову татарин. – Из улуса Юмчи-бека.

– Где шли?

– По Дикому Полю – на той стороне Оки.

– Так ведь заставы на порубежье стоят?

– Напились они, мы их ночью и вырезали всех, – пренебрежительно сплюнул татарин.

Меня передернуло – и что у них за привычка постоянно плеваться?

– Здесь переправились? – показал я рукой в направлении Оки.

– Нет, здесь, однако, река широкая, мостов нет. Дальше отсюда.

– Так, выходит, эта деревня у вас не первая в набеге?

– Еще одна была – вчера ночью на нее напали. Богатую добычу взяли.

Татарин замолк, поняв, что проговорился, да было поздно.

– Добыча где?

– В этой деревне ничего взять не успели, ты отбил.

– А из первой деревни, где добыча богатая была, куда трофеи дели?

Татарин замолчал.

– Федор! Попроси нашего гостя дальше говорить.

Федор спрыгнул с коня, вытащил нож и полоснул им по щеке татарина. Татарин завыл и схватился рукой за щеку.

– Князь! Промахнулся я в темноте. Позволь ему глаз вырезать, – подыграл Федор.

– Зачем глаз? Не надо глаз! – заверещал до смерти испуганный татарин.

– Как детям да старикам животы вспарывать, так вы горазды, а за свой глаз ишь как испугался!

– Князь, не надо глаз. Все скажу. Там, на берегу, две подводы стоят. При них – десятник с двумя воинами. Там добыча.

– Ну, смотри мне, коли врешь, бабам тебя отдам.

Татарин радостно затряс головой.

– Федор, бери ратников – и за мной! Макаровским – пленника охранять, да смотрите мне, чтобы не убег. А то я сам головы вам поснимаю.

В предрассветных сумерках мы направились к Оке. Над водою стоял туман, и было промозгло.

– Федор, бери половину воинов и иди вверх по течению, я же с остальными – вниз. Если помощь нужна будет, пальни.

– Выполню, князь.

Мы разделились и стали двигаться вдоль берега, стараясь не шуметь. В тумане, у реки голоса и так далеко разносятся.

С той стороны, куда ушел Федор, раздался выстрел.

Мы остановились, прислушались. Я подозвал Демьяна:

– Так. Демьян, ты охотник. Потому поручаю тебе вот что сделать. Спустись по берегу еще на версту, только тихо. Посмотри, нет ли там еще где татар? Остальные – за мной!

Мы развернулись и, не особо таясь, рванули через кусты, вверх по течению реки – на выручку Федору. Только помогать уже не пришлось. У подвод лежало двое убитых татар – явно из простых.

Я огляделся по сторонам, ища глазами старшего татарской охраны.

– А десятник их где?

– Как нас завидел, сука, так к воде сиганул с мешком. Я ему в спину и стрельнул. Поплыл в Казань свою, кверху задницей. Не встречали?

– Шутки у тебя, Федор! А что за мешок-то? Где он?

– На дне теперь, а что в нем, не знаю.

– Ну, так достал бы, коли упустил.

Все ратники, как по команде, начали упорно разглядывать землю под ногами. Понятно, в воду лезть желающих нет, тем более что еще не рассвело. Пуще смерти они боялись навок, русалок и водяных. По поверьям, ночью в воде – их власть. Утащат в подводное царство или жизнь выпьют.

– Ладно, посмотрите, что в подводах лежит. Чай, трофей ваш.

Ратники с удовольствием ринулись к подводам. Вот так всегда: как барахло смотреть – так все кинулись, не то что в воду лезть.

Я смотрел, что достают из узлов. Небогата добыча: одежда, полушубки, сапоги. Чего же это пленный говорил о богатой добыче? Все-таки надо доставать тот мешок из реки.

А вот и немного провизии обнаружили воины – мешок крупы, вяленой рыбы. Очень кстати! Проголодавшиеся ратники развели костер, зачерпнули котлом воды из реки и высыпали туда найденную в повозке крупу.

Вскоре запахло кашей. Ложки у всех с собой были – это непременный атрибут в любом походе. На день воин идет или на месяц – нож и ложку всегда с собой берет. У кого-то ложка за голенищем сапога, а у кого-то – в чехле на поясе, как у меня.

Тут послышался топот копыт. Я всмотрелся – это Демьян вернулся.

– Князь, проехал, как ты сказал, вниз по реке. Никого!

– Ну и хорошо. Давай к костру! Каша готова.

Федор разделил на всех вяленую рыбу, мы уселись вокруг котла и по очереди черпали ложками кашу. Была она без соли, но ее прекрасно заменял вяленый лещ.

В животе разлилось приятное тепло. Мы передохнули немного, кое-кто уж и захрапеть успел. Меня не оставляла мысль о мешке на дне реки. Быть может, всего в нескольких метрах от нас находится такое богатство. Но – надо! Надо действовать!

Я встал, сбросил одежду, стянул сапоги. Федор смотрел на мои приготовления удивленно.

– Ты чего, княже?

– За мешком полезу, коли все боятся, – буркнул я.

Федор и сам потупился.

– Ты же знаешь меня, князь, я не одну сечу с тобой прошел, не трус я. С врагами злейшими воевать пойду, скажи только, а в воде – нечисть речная, супротив нее с саблей не попрешь.