– Я же теперь на машине, так не отправиться ли нам в какую-нибудь настоящую даль?

Они все еще пребывали в раздумьях, когда к ним поднялась передохнуть от работы в магазине миссис Уоррен, она-то все и решила.

– Почему бы вам не съездить в Трин? На машине это не займет много времени, а на скалах в такой денек должно быть чудесно, и вокруг, верно, ни души. Правда, чтобы добраться до пляжа, нужно долго спускаться по скалам, но ведь в вашем распоряжении весь день.

И они отправились в Трин по дороге на Лендс-Энд, через Пендин и Сент-Джаст. Джудит вспомнила о Филлис.

– Надо мне когда-нибудь проведать ее. Она живет где-то тут неподалеку, где точно – я не знаю. Придется написать ей письмо, вряд ли у нее есть телефон.

– Ты можешь съездить к ней на этой неделе. И в Пенмаррон можем прокатиться, если хочешь.

Джудит сморщила нос:

– Да нет, не очень хочется.

– Боишься, тоска по дому нападет?

– Не знаю. Во всяком случае, не хочу рисковать.

Она подумала о маленькой железнодорожной станции, о Ривервью, о том, что можно было бы, пожалуй, навестить мистера Уиллиса. Все это счастливые воспоминания, но есть и такие, которые лучше не ворошить.

– Может быть, лучше просто помнить все таким, каким оно было.

В Трине они оставили машину у паба и, повесив за спину рюкзаки с купальниками и провизией, двинулись пешком через поля. Еще один безоблачный день, над цветущим вереском жужжат пчелы, рассеянное знойным маревом солнце поблескивает на лениво зыбящейся морской глади, отливающей нефритом. Прибрежные скалы были необычайно высоки, серпик песчаного пляжа виднелся далеко внизу, и они не без страха спускались по крутой, обрывистой длинной тропке, а когда добрались-таки до песка, почувствовали себя так, словно попали на необитаемый остров, – вокруг не было ни души. «Мы даже можем не надевать купальники», – заметила Хетер. Они разделись и нагишом бросились в нежные волны прибоя. Вода была ледяная и мягкая как шелк, они плавали, пока их насквозь не пробрало холодом, потом вышли на раскаленный песок, вытерлись полотенцами и легли загорать на камнях.

Слово за слово, и Хетер призналась, что у нее появился настоящий молодой человек, некто Чарли Лэньон, сын преуспевающего лесоторговца из Маразиона. Она повстречалась с ним в гостях, но до сих пор держит Чарли в секрете от своей семьи: узнай Джо об их дружбе – и покоя ей не будет.

– Чарли очень хороший. Не то чтобы по-настоящему красивый, но приятный. Добрые глаза и чудная улыбка.

– Чем вы с ним занимаетесь?

– Ходим на танцы, в паб – выпить по кружке пива. У него есть машина, мы встречаемся обычно у автобусной остановки.

– Рано или поздно тебе придется привести его домой.

– Я знаю, но он немного стесняется. Пока мы об этом не думаем.

– Он работает у своего отца?

– Нет, учится в техническом колледже в Камборне. Ему девятнадцать. Но он войдет в дело отца.

– Судя по твоим словам, он и вправду замечательный.

– Да, – улыбнувшись, подтвердила Хетер.

Лежа на спине, Джудит прикрыла глаза рукой и замолчала. С минуту она размышляла, рассказать ли Хетер об Эдварде, Хетер была с нею откровенна, и Джудит чувствовала, что обязана ответить ей тем же. Но потом решила, что все-таки не стоит. Ее чувство к Эдварду было слишком драгоценным, слишком хрупким, чтобы поведать о нем кому-то, пусть даже Хетер. Она знала, что подруга никогда не обманет ее доверия, но тайна, открытая хоть кому-нибудь, перестает быть тайной.

Солнце палило нещадно, плечи и бедра Джудит запылали. Она осторожно перевернулась на живот и постаралась поудобнее улечься на безжалостно твердом выступе скалы.

– Ты собираешься обручиться с ним? – спросила она.

– Нет. Какой смысл в обручении? Если начнется война, его наверняка призовут в армию и мы будем разлучены на годы. Да я и не хочу выходить замуж, связывать себя детьми. Пока, во всяком случае. Это всегда успеется.

Вдруг она прыснула от смеха.

– Что такое? – удивилась Джудит.

– Просто вспомнила кое-что. Помнишь Нору Эллиот и что она говорила нам за велосипедным сараем? Откуда берутся дети…

Джудит очень хорошо помнила, и ее тоже разобрал смех.

– …А мы-то думали, что она, мерзкая девчонка, все это выдумала и что только какая-нибудь негодница вроде нее может додуматься до такого…

– И разумеется, в итоге она оказалась права…

Когда они наконец успокоились и утерли слезы, Хетер спросила:

– А ты откуда узнала правду?

– Какую? Насчет секса?

– Да. Я хочу сказать, что мне рассказала мама, но твоей мамы с тобой уже не было.

– Я узнала от мисс Катто. Она рассказала всему нашему классу. Это называлось «половое воспитание».

– Черт возьми, должно быть, вам было очень неловко.

– Нет, как ни странно. Это все было как бы в рамках занятий по биологии, поэтому не так уж и неожиданно.

– Мама была так мила. Она сказала, что хоть и звучит это не очень приятно, но, если любишь человека, это превращается в нечто особенное. Ну, ты понимаешь. Эмоции и все такое.

– И ты чувствуешь все это по отношению к Чарли?

– Ложиться с ним спать у меня нет охоты, если ты это имеешь в виду.

– Нет, я хочу сказать, ты его любишь?

– Не настолько. – Хетер задумалась. – Я его люблю не так. Я не хочу быть связанной.

– Ну а чем ты хочешь заниматься? По-прежнему найти какую-нибудь работу в Лондоне?

– Да, в конечном счете. Свою собственную квартирку, приличное жалованье…

– Так и вижу тебя в черном платье с белым воротничком – сидишь на коленке у своего шефа и строчишь под его диктовку.

– Я не собираюсь ни у кого сидеть на коленке, в этом можешь быть уверена.

– Ты не будешь скучать по Порткеррису?

– Буду, но оставаться здесь до конца жизни не намерена. Я знаю слишком много женщин с кучей ребятишек на шее, для них мир ограничен нашим городком. А я хочу увидеть весь свет, хочу поехать за границу. В Австралию, например.

– Навсегда?

– Нет. Не навсегда. В конце концов я бы вернулась. – Хетер села и зевнула. – Как все-таки печет, однако. Я проголодалась. Давай перекусим.

Весь день они провели на солнце – на скалах, на песке, в море. После полудня вода стала подниматься, покрывая шипящее от жара песчаное взморье, мелкие буруны уже не были такими холодными, и они могли лежать на воде и глядеть в небо, укачиваемые легкими летними волнами. К половине пятого жара спала, и девушки решили, что на сегодня хватит, помня о том, что им еще предстоит долгое восхождение наверх, к вершинам скал.