них шалаш, таганок для варки, сено для спанья. Рядом угольная куча и пустая яма, которую нужно заполнить сосновыми поленьями.

Холодное росистое утро. Небо за горами в заре, и верхушки гор зарумянились от зари.

— Климка, будет спать, будет, — трясет парня Стратон. Он давно на ногах, он уже сварил уху и чай, наточил пилу и топоры.

Климка встает с неохотой, у него болит все тело, оно не отдохнуло за ночь.

— Утро уж больно скоро. Я не спал будто! — удивлен Климка, что ночь пролетела так быстро, как птица.

Умывается он в холодной Каменке, потом ест уху, пьет чай.

А из-за гор ударяет солнечный луч, ударяет он в Каменку, в топоры и в пилу. Сверкает Каменка, сверкают топоры, и пила, как полоса начищенной меди.

Борец поодаль ест траву и шуршит большим шуркуном, который привязан ему на шею.

Стратон и Климка идут в сторону от своего шалаша. Стратон пробует сосны, он ударяет обухом по стволам. Одни стволы звонят, как колокола, и на них Стратон делает затесы — годны на рубку. Другие гудят глухо, как короба, их оставляют без отметин — не годны для рубки.

Как только загудели сосны под топором, прошла у Климки вся усталость, он бодр и весел.

А где-то вдалеке закуковала кукушка, и несется ее кукование по всему лесу, по горам. Еще радостней от этого кукования, и Климка кукованием же начинает отвечать кукушке. Потом Стратон и Климка становятся на колени перед громадной сосной и начинают ее подпиливать под самый корень. Пила врезается глубже в ствол, выбрасывает две белых струи опилок.

Сосна начинает вздрагивать сучьями и вершиной… Испуганная ворона покидает гнездо и в смятенье кружит над деревом. Она не может понять, отчего задрожало дерево. Климка достает пилу и начинает подрубать сосну широкими взмахами отточенного топора. Стратон поднял голову вверх, неотступно глядит на вершину дерева.

— Будет, пошла, пошла. Беги влево! — кричит Стратон.

Климка отбегает с топором влево. Сосна склоняет вершину, цепляется сучьями за другие деревья, но не может удержаться и с длительным треском падает на каменную землю. Охает весь лес. При падении сосна сломила вершину соседней молодой сосны, обила начисто сучья у другой и согнула целую заросль молодых гибких сосенок. Стоят они в глубоком земном поклоне, не могут распрямиться.

Стратон стоит, устал он, ведь под гору катится, идут силы на убыль. А Климка не устал, он срубает топором сучья с сосны, покрикивает на них:

— Ну-ко, ты, катись!.. Полетел!.. Раз, вот так, не спорь со мной!.. Не даешься, срежу. — Климка делает большущий замах, и толстый сук летит.

Отдохнет немного Стратон и берется помогать Климке, — и скоро сосна лежит гладкая, как корабельная мачта.

Режут ее пилой на чурбаки, а потом впрягают Борца в телегу и подвозят чурбаки к яме. Борец все еще припадает на передние ноги, а телегу прет. Возможно, понимает конь, что нужен уголь, нужно жить и Климке, и Стратону, и ему самому. Всем нелегко, двое стары — инвалиды, третий мал. Ну что из того, что все поодиночке — никуда, а при дружной хватке идет дело.

За день не одна сосна грудью падает на каменистую землю. За день у ямы собирается большой скат чурбаков. На другой день Стратон и Климка колют их на поленья, а поленья кидают в яму. Климка в толстые чурки загоняет длинные березовые клинья, бьет по клиньям тяжелой колотушкой, и каждый удар гудит по лесу и в горах. Научился Климка владеть колотушкой и делает сильные удары, куда до него деду Стратону.

Месяц июль. Климка и Стратон уже сдали заводу триста кулей угля. У них заложена еще одна яма, вкатили они в нее двадцать больших сосен. Закиданы поленья землей и тлеют. Как только пробьется где язычок пламени, Климка на него лопату земли, и нет язычка. Курится яма едким дымом, попадет дым в глаза, и надо их мыть холодной водой из Каменки, не то покраснеют и начнут слезиться.

— Дедушка.

— Ну, Климка.

— Давай купим корову!

— Да на што ты ее купишь?

— А вот на это, на уголь. Попросим денег в конторе, дадут… Будет готова эта яма, и заплатим.

У Климки большие расчеты на яму, громадная она.

— Ежели дадут, можно купить, — соглашается дед.

— Сена для нее накосим по полянам… Иди-ка домой и в контору, я здесь один справлюсь…

— Справишься ли?..

— Вполне. Иди, дедушка.

Стратон рад, ему давно охота домой, отдохнуть. Не по летам работа. Поработает старик топором, после того всю ночь ломит плечи, спину.

— А ты здесь не прогляди. Как огонь появится, скорей его землей. Если осилит тебя — все сгорит, вместо угля зола останется.

Климка, оставшись один, особенно внимательно следит за ямой. У него все время наготове лопата земли. Днем было легче. Иной раз и выскочит огонек, попрыгает желтой белкой, развернет пушистый хвост, но Климка раз его лопатой — и нет белочки.

Ночью трудней, устал Климка. Чаще запрыгали огни-белки, веяли хвостами. Климка бегал вокруг ямы. Всю ночь боролся с ними.

К утру пришел Стратон и сменил парня.

— Дали денег, дедушка?

— Дали.

— Ты косу принес мне? Я буду между дел косить сено.

— Ну ладно, спи. Ишь разработался, не заленись.

— Не заленюсь, у меня жадность к работе.

Купили корову. Стратон принес косу, и Климка, сокращая часы отдыха, косил по полянам траву. Раза три в неделю приходила в лес Олька, в звонком бидончике из белой жести приносила молоко, и Климка пил его большой алюминиевой кружкой. Парень редко бывал в заводе, некогда было, и он выспрашивал Ольку про заводскую жизнь.

— На площади памятник будут ставить. Камень уже возят. И кругом памятника сад, — рассказывала девочка. — А меня приняли