Агата завела свою вечную песню:

– Если бы меня здесь не было…

Божевич открыл рот – собираясь, по всей видимости, согласиться. Игорь успел быстрее:

– Ну что вы! Интернат для таких, как вы, и создавался изначально. Здесь ко всему привычны.

Под его взглядом Божевич закивал нехотя – соглашаясь с первой частью высказывания и отрицая вторую.

– Но они не успели тебя укусить или… Вы осматривали девушку?

Игорь вдруг вспомнил, как ее ударило о ворота.

– Да, покажите-ка спину!

– Зачем?

– Давайте-давайте.

Агата скинула куртку, задрала майку, поворачиваясь к ним спиной.

– О господи! – опять сказал директор. – Кто это ее так?

– Магия, – буркнул Келдыш. – Не очень-то бережно она относится к своему носителю. Снимайте майку и ложитесь на живот. Да не смотрим мы на вас!

– Сами полечите? Или вызвать целителя?

– У вас есть перекись и мазь от ушибов?

– Зачем? – через паузу спросил Божевич.

– Я не буду применять магию. Не стоит рисковать, ясно?

– Да, – сказал неуверенно Божевич. Ясно, что не понял, но поверить – поверил. Увесистым топотком убежал в другую комнату искать редко употребляемые здесь медикаменты.

Игорь осторожно потрогал вспухший багровый рубец. Длинные рубцы отпечатались, считай, по всей тощей девчачьей спине. Наверное, такие оставались после порки шомполами… или чем там еще пороли? Агата зашипела, и он спросил ненужно:

– Больно?

– Я даже не чувствовала ничего, – подумав, сообщила она, – пока вы не решили посмотреть. А еще говорите, что магия не может причинить мне вреда…

– От синяков и ссадин никакая магия не защищает. Нашли?

Божевич протянул ему бутыльки и тюбики.

– Надеюсь, срок годности не кончился, мы же в основном к целителям…

Игорь посмотрел перекись на свет, ничего не понял и обильно полил спину Мортимер. Агата зашипела от боли, Божевич – от сочувствия; перекись зашипела по обязанности, вспенилась бело-розовыми пузырями. Не обращая внимания на слабое поскуливание уткнувшейся лицом в диван Мортимер, Игорь растер мазь. Подождал и еще раз намазал.

– Возьмите тюбик с собой. Пусть ваша Стефани вас мажет. Нет, не надевайте майку, пока не впиталось. Куртку вон накиньте… Ну что, Антон, мы и так у вас много времени отняли… Девушке пора в постель, а нам с вами – писать свои отчеты. Все кончилось благополучно.

На этот раз.

Божевич тяжело вздохнул, видимо, уловив его мысль.

– Да-да, благополучно… Агата, завтра обязательно зайди в медпункт.

– Спокойной ночи, – благонравно сказала Агата, директор с досадой отмахнулся.

– Вы меня проводите? – спросила она Келдыша.

– Еще как провожу! – прозвучало это угрожающе. Спину саднило от жесткой джинсы, локоть болел от впившихся в него пальцев Игоря. Да и сам он не выглядел уж очень ласковым. От него здорово пахло спиртным, волосы взлохмачены, на щеках щетина, глаза ввалились… он стал еще красивее. Агата принялась смотреть под ноги, чтобы откровенно не таращиться на него, и вовремя – они уже поднимались по лестнице. Молча дошли по сонному коридору до ее комнаты. Агата сказала неловко:

– Ну вот…

Келдыш поглядел в оба конца коридора и вдруг толкнул ее к стене. Сказал, держа обеими руками за плечи.

– А теперь – быстро скажите мне правду!

Еще и встряхнул ее – для пущей убедительности. У Агаты клацнули зубы.

– К-какую?

– Для чего вы вышли к вампирам? Они не могли вас зачаровать, можете врать об этом кому угодно, только не мне!

Агата обиделась. Она и не собиралась врать – это сам Келдыш сказал директору про вампирский зов.

– Ничего я не врала! Они мне просто надоели!

– И вы вышли поведать им об этом посреди ночи? Вы что, идиотка? Или самоубийца?

Он вдруг замолчал. Смотрел на нее остановившимися глазами. Пальцы впились в ее плечи так, что Агата захныкала:

– Мне больно…

– Вы что… для чего вы вышли? О чем вы их просили? Убить вас?!

– Забрать мою магию! Они обещали вместе с кровью забрать всю мою магию!

– Господи боже мой! – сказал Келдыш с ужасом. – Да зачем?

– Да потому что я больше не могу! – закричала Агата. Он поспешно прикрыл ей рот ладонью, и Агата кричала в эту ладонь. – Я не могу! Все меня боятся! Или ненавидят, как ваша Лиза! Я всем приношу одни неприятности! А все из-за магии! Она всех с ума сводит! Вы сами говорили, магия Мортимер может для окружающих стать болезнью! А я ее не хотела! Никогда не просила, понимаете? Я не хо-чу! Я не хочу владеть ею и не хочу, чтобы она владела мной, понимаете? Я не хочу потом узнавать, что я натворила… пока была не в себе. Я не хочу быть не в себе! Я из-за кошмаров уснуть не могу! Каждую ночь, каждую ночь эта воронка, и я тону и не выбраться, а днем – Славка в больнице, и все шепчутся, и я будто какая-то мина… Не хочу!!

– Тш-ш! – Келдыш больно ткнул ее носом себе в плечо. Еще и придавил. Сказать она больше уже ничего не могла, только вздыхала да дрожала. Его пальцы легли на ее шею – тонкая, хрупкая. Сожми посильнее – и все его… неприятности на этом кончатся. Во всяком случае, подавляющее большинство. Куда он влез? О чем думал, когда ввязывался во все это? Разве кому-то это вообще под силу? Машинально гладил ее по взлохмаченным волосам. Жесткие, густые, того и гляди – пальцы запутаются.

– Мне тоже снятся кошмары, – сообщил он школьной стене. Мортимер прерывисто вздохнула.

– Правда?

– Его глаза, воронка… темнота… Я тоже… боюсь засыпать. А еще я теряю ориентацию. Иду-иду и не понимаю, куда пришел, где я. У вас так бывает?

Мортимер, упираясь лбом ему в плечо, взглянула одним глазом.

– Н-нет… а вы от громких звуков вздрагиваете?

– Просто подпрыгиваю, – признался он. – И еще готов всех убить.

– А я реву то и дело…

– Тоже вариант, – согласился Игорь. – Может, мне попробовать?

Мортимер несмело хмыкнула ему в шею.

– А мне начать пить?

– Я не пью, – быстро сказал он. И поправился: – То есть пью, но Борька за мной присматривает. Ничего страшного.

– Я опять начала бояться темноты.

– А я… – Он остановился. Ну уж нет, про свои сексуальные проблемы он ей рассказывать не будет. – Ну, в общем, я никому про это не говорил, хотя Лизка и Борис, конечно, кое-что знают…

И еще больше подозревают.

– Знаете… – сказала Мортимер погодя. За это время он обнаружил, что она как-то уж очень уютно устроилась – даже обняла его за спину. А его пальцы все-таки запутались у нее в волосах. – Там, в Светлогорске, вы мне казались таким сильным, надменным, самоуверенным… Так бы и дала вам в лоб!