«Кювей Юл-Бо, сын Бо Юл-Баюра, главный химик Без Жу, предоставляет свои услуги и готов наняться на службу, как того пожелает рынок и рука Гезена. Желающие принять участие в торгах приглашаются на свободный и справедливый аукцион, проходящий в соответствии с законами Керчии, правилами Торгового совета и под наблюдением Совета приливов в Церкви Бартера через четыре дня. Собрание в полдень. Да пребудет с нами священный Гезен, и пусть Его рука руководит торговлей».

Город уже буянил из-за комендантского часа, баррикад и блокад. Теперь слухи разносились по кафетериям и тавернам, меняясь и усиливаясь от салонов на улице Гельштрат и до трущоб Бочки. По словам нового босса отряда Отбросов Каза, люди жаждали любой информации о таинственном Кювее Юл-Бо, и его аукцион уже связали с ужасным нападением на Западный Обруч, когда было почти стерто с лица земли два дома удовольствий, и появилось множество сообщений о летающих людях. Инеж лично наведалась в шуханское посольство и вернулась с новостью, что там все утро приходили и уходили посыльные и что она видела, как сам посол прорвался на доки, чтобы потребовать у Совета приливов освободить один из шуханских кораблей.

– Он хочет послать за фабрикатором, чтобы изготовить золото, – сказал Джеспер.

– Какая жалость, что все гавани перекрыты, – вздохнул Каз.

Двери в Штадхолл были закрыты для посетителей, и, как сообщалось, Торговый совет объявил об экстренном собрании, чтобы решить, наложат ли они вето на аукцион. Это была проверка: поддержат ли они законы города или – учитывая, что они все-таки что-то знали о Кювее, – найдут повод отказать ему в его правах?

На вершине часовой башни Нина ждала вместе с остальными, наблюдая за восточным входом в Биржу. В полдень человек в черном костюме, явно купец, подошел к арке со стопкой документов. На него накинулась толпа людей, вырывая брошюры из рук.

– Бедный малыш Карл Драйден, – сказал Каз. Видимо, он был самым молодым членом совета, и поэтому грязную работу доверили ему.

Через пару секунд Инеж ворвалась в двери номера, сжимая в руке брошюру. Невероятно! Нина смотрела прямо на толпу вокруг Драйдена, но ни разу ее не заметила.

– Они одобрили аукцион, – сказала она, вручая бумажку Казу, который передал ее по кругу.

Там было сказано следующее: «Согласно законам Керчии, Торговый совет Кеттердама согласен выступить в качестве представителя Кювея Юл-Бо на законном аукционе его услуг. Да пребудет с нами священный Гезен, и пусть Его рука руководит торговлей».

Джеспер шумно выдохнул и посмотрел на отца, покорно изучающего отчеты о сырьевых товарах и сценарий, который подготовили для него Каз с Ниной.

– Еще бы они не согласились. Не с моим везением.

Инеж опустила руку на его плечо.

– Еще не поздно изменить курс.

– Поздно, – вздохнул Джеспер. – Уже давно слишком поздно.

Нина ничего не сказала. Ей нравился Колм. Она заботилась о Джеспере. Но этот аукцион – их единственный шанс, что они доставят Кювея в Равку и спасут жизни гришей.

– Торговцы – идеальные фили, – хмыкнул Каз. – Они богаты и умны. Это значит, что их легко обвести вокруг пальца.

– Почему? – поинтересовался Уайлен.

– Богачам нравится верить, что каждое пенни заработано их трудом, но они забывают, что дело еще и в удаче. Умные всегда ищут лазейки. Способ обыграть систему.

– Тогда какого филю обмануть труднее всего? – полюбопытствовала Нина.

– Самые крепкие фили – это честные, – ответил Каз. – К счастью, у нас такие почти не водятся. – Он постучал по циферблату часов, указывая на Карла Драйдена, который все еще стоял у Биржи и обмахивался шляпой, пока толпа рассасывалась. – Драйден унаследовал состояние от отца. С тех пор он был слишком робким инвестором, чтобы существенно увеличить свое богатство. Он отчаянно нуждается в возможности проявить себя перед другими членами Торгового совета. И мы предоставим ему эту возможность.

– Что еще нам о нем известно? – спросила Нина.

Каз едва подавил улыбку.

– Нам известно, что его представляет наш хороший друг и любитель собак – Корнелис Смит.

Наблюдая за конторой Корнелиса Смита с раннего утра, Отбросы узнали, что адвокат весь день посылал гонцов к своим клиентам, собирая необходимые подписи и передавая важную информацию. Посыльным слишком хорошо платили, чтобы их подкупить – особенно если один из них оказался бы тем страшным и редким честным человеком.

В каком-то смысле им стоило поблагодарить Ван Эка за то, с какой легкостью Казу удалось расставить ловушки. Переодевшись в форму городских стражников, Аника и Пим безнаказанно остановили посыльных Смита, требуя предъявить документы, и обыскали их сумки. Документы внутри были конфиденциальными и запечатанными, но ребятам нужны были вовсе не они. Им нужно было всего лишь посадить пару семян, чтобы соблазнить юного Карла Драйдена.

– Порой хороший вор не просто отбирает, но и оставляет что-то после себя, – объяснил Каз.

Работая в паре со Шпектом, Уайлен создал штамп, который можно было прижать к задней части запечатанного конверта. От этого появлялось впечатление, что конверт впитал в себя чернила с другого документа, будто какой-то беспечный клерк оставил бумаги во влажном месте. Когда посыльные доставят документы Драйдену, он, проявив любопытство, непременно хотя бы мельком посмотрит на слова, якобы отпечатавшиеся на его стопке бумаг. Там он обнаружит и в самом деле кое-что очень любопытное – письмо от одного из клиентов Смита. Его имя будет нечитабельно, но письмо определенно написано в стиле дознания: знает ли Смит что-то о фермере по имени Иоганн Ритвельд, главе консорциума керчийских и земенских производителей юрды? Он устраивает встречи в «Гельдреннере» с избранным количеством лиц. Можно ли добиться приглашения?

До объявления об аукционе Кювея эта информация не вызвала бы особого интереса. Зато после на подобных сведениях можно заработать целое состояние.

Еще до того, как они подкинули приманку в виде поддельного письма, Каз отправлял Колма на ужины в роскошный фиолетовый ресторан «Гельдреннера» с разными членами керчийского торгового и банковского сообщества. Колм всегда сидел на приличном расстоянии от других посетителей, заказывал дорогие блюда и общался с гостями на приглушенных тонах. Темы для разговоров были совершенно безобидными, – отчеты об урожае и процентные ставки – но никто в ресторане об этом не знал. Все это делалось на виду у обслуживающего персонала, чтобы когда Торговый совет начнет расспрашивать, как проводит свое время господин Ритвельд, они отвечали так, как того хотел Каз.

Нина принимала участие во всех встречах, играя роль переводчика господин Ритвельда – гриш-сердцебитка, пытающаяся найти работу после разрушения дома «Белой розы». Несмотря на то что она буквально обваливала себя в кофейном экстракте, чтобы сбить с толку хергудов, девушка чувствовала себя беззащитной, сидя в открытую в ресторане. Каз приказал Отбросам денно и нощно следить за улицами вокруг отеля, чтобы те сообщили, если на горизонте объявятся шуханские солдаты. Никто не забыл, что те охотились на гришей, и Нина может стать очень привлекательной мишенью, если шуханцы узнают об этих встречах. Потому что сердцебитка под действием парема может радикально изменить ход аукциона. Возможно, даже позволит им противостоять Совету приливов. Тем не менее Нина практически не сомневалась, что купцы, знающие о проживании Ритвельда в этом отеле, не станут болтать. Каз хорошо просветил ее о силе жадности, а эти люди старались не упустить ни одного кусочка прибыли.