Несмотря на то что страна когда-то принадлежала французам, мусульман в государстве жило больше, чем христиан. Однако президент исповедовал католичество и взялся строить в родной деревне Ямусукро колоссальный собор, превосходящий по размерам даже базилику Святого Петра в Ватикане. Иоанн Павел II освятил краеугольный камень храма, а заодно и нового собора в Абиджане, столице страны. Стройка будет закончена всего через десять лет, и понтифик прибудет на открытие святыни, опеку над которой возьмут польские монахи-паллотинцы[720].

Африка очень быстро превратилась в предмет живейшего интереса римского папы. В 1982 году он сделал вторым секретарем заирца Эмери Кабонго, а в апреле 1984 года назначил главой Конгрегации по делам епископов бенинского кардинала Бернардена Гантена (с явным расчетом на продвижение африканских иерархов)[721]. Тогда же руководителем Секретариата по делам нехристиан стал нигерийский архиепископ Френсис Аринзе. Черный континент оставался последней обширной территорией, где католичество имело перспективу для развития. Азия в этом смысле была не столь многообещающа.

* * *

Уже в начале июля 1980 года Войтылу ждал совсем другой мир. Понтифик отправился в Бразилию — крупнейшую на тот момент католическую страну Западного полушария и одну из твердынь теологии освобождения. С 1964 года страной управляли военные, расправлявшиеся с социалистами не хуже Мобуту. Но в отличие от заирского диктатора они не пытались возродить языческие традиции, твердо стоя на почве католичества. Немалая часть духовенства, впрочем, выступала против них, солидаризируясь с массами бедного населения (в том числе старый знакомый Войтылы ксендз Старовейский, который еще в 1953 году осел в Бразилии). Не желая жить в роскоши посреди нищеты, митрополит Сан-Паулу Арнс по примеру своего наставника Элдера Камары продал дворец архиепископа, а на полученные деньги организовал христианские миссии в трущобах. На страницах католических газет и по радио Арнс обличал правительство за пренебрежение интересами простых жителей; не щадил и Ватикан, требуя отменить целибат. Он состоял в переписке с Фиделем Кастро, которого называл «дорогим другом». Незадолго перед визитом в Бразилию предприниматели Сан-Паулу направили Иоанну Павлу II письмо, предлагая сменить архиепископа, ибо нынешний привержен теологии освобождения и ссорит правительство с церковью. Но сразу по прибытии в город Войтыле передали другое письмо, уже в защиту митрополита, подписанное 400 000 прихожан.

Понятно, что подобные вещи не могли оставить римского папу равнодушным. Равным образом не мог он игнорировать и ужасающее расслоение бразильского общества, когда верхушка купалась в золоте, а миллионы граждан умирали от голода и изнурительной работы. Что предпочесть — идейный антикоммунизм властей или социальную доктрину церкви? Нелегкий выбор.

Понтифик прилетел в Бразилию по случаю евхаристического конгресса в Форталезе. Митрополит Сан-Паулу и его авторитетный коллега архиепископ Лоршейдер предлагали Иоанну Павлу II сразу приземлиться там, игнорируя президента Жуана Фигейреду, с которым были на ножах. Но не в обычае Войтылы было выказывать холодность властям принимающей страны. Он предпочел начать свой визит со столицы, Бразилиа, затерянной в джунглях Амазонки. Спустившись по трапу, он обменялся теплым рукопожатием как с президентом, так и с оппозиционными ему иерархами.

Вояж в Бразилию показал, что Иоанн Павел II умеет быть гибким. По пути в Южную Америку один из журналистов передал ему стихотворение о преследованиях церкви, посвященное памяти Оскара Ромеро. Автором его был один из бразильских епископов, Педро Касальдалига, сторонник теологии освобождения и поэт. «Почту за честь услышать комментарий вашего святейшества по поводу этого произведения», — сказал журналист, спросив также о послании, с которым римский папа хотел обратиться к верующим. Иоанн Павел II прервал его: «Посмотрим, посмотрим. На мой взгляд, писать стихи легче, чем быть епископом»[722]. Такое начало вроде бы предвещало вторую Мексику, но в этот раз римский папа не стал громить теологию освобождения, а сосредоточился на социальной справедливости и даже позволил себе завуалированно покритиковать репрессивный режим. Видно, сказалось потрясение от смерти Ромеро. Да и настойчивые голоса бразильского клира не могли не тронуть его сердце.

Выступая перед дипломатическим корпусом, Войтыла опять, как на заседании Генассамблеи ООН, подчеркнул, что никакие соображения безопасности не оправдывают нарушения прав человека. Но осудил он и революционный путь борьбы. Только жизнь во имя общего блага (то, что в «Личности и поступке» называлось солидарностью) может быть рецептом исправления общественных изъянов!

В Нью-Йорке он посетил Гарлем, а здесь пошел в фавелы и тюрьмы. Бразилиа, Белу-Оризонте, Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу, Куритиба, Ресифе, Форталеза, Манаус — пункты его остановок в этой огромной стране. И как всегда — сотни тысяч и миллионы слушателей. В Рио-де-Жанейро он подарил одному из приходов в нищем районе свой перстень, который получил от Павла VI при назначении кардиналом. В Манаусе выслушал жалобы пяти индейских вождей на геноцид, «творящийся в самой католической стране мира», и призвал правительство обратить внимание на эту проблему.

Перед поездкой Войтыла семь недель учил португальский, и теперь время от времени козырял своими знаниями. Но и местные жители были не лыком шиты. На одной из папских месс они затянули песню жителей Татр «Горец, разве тебе не жаль». Внезапная осведомленность в народной культуре Польши легко объяснима — поляки селились в Бразилии со времен Мицкевича. Особенно много их было в штате Парана, где Войтылу встретили григорианским хоралом «Отец с небес» и неофициальным гимном «Боже, что Польшу».

В штате Пернамбукану Войтыла обнял Элдера Камару, в Форталезе в примирительном духе обратился к бразильским епископам с четырехчасовой (!) речью, одобрив их живое участие в проблемах обездоленных, но снова воспротивившись участию клира в политике. В Сан-Паулу и того больше — прошла встреча с рабочими, среди которых находилось немало участников забастовок, жестоко подавлявшихся правящим режимом. За день до приезда папы в этот двенадцатимиллионный город ультраправые боевики похитили советника кардинала Арнса профессора права Далмо Даллари, который должен был держать речь перед гостем на стадионе Морумби. Тогда вместо профессора выступил один из лидеров местных забастовщиков Вальдемар Росси, который зачитал фрагмент обращения с красноречивым названием «Иоанн Павел II, рабочий Христа». По словам Росси, его соратники боролись за простые вещи: возможность рабочих распоряжаться своей судьбой и иметь доступ к результатам своего труда.

Очень скоро, всего через пару недель, о том же самом заявят польские рабочие, которые поднимутся на борьбу за свои права, использовав в качестве символа портреты Иоанна Павла II и образы Богородицы. Так римский папа станет знаменем протеста против диаметрально противоположных диктатур — коммунистической и буржуазно-католической. Не пройдет и полугода, как мир узнает имя электрика Леха Валенсы, истового христианина, который едва не совершит мирную революцию в Польше. А пока на стадионе Морумби Войтыле представили местного «Валенсу», Луиса Инасио Лула да Силву, лидера только что созданной Партии трудящихся. Спустя много лет да Силва, подобно своему польскому коллеге, станет президентом страны, в 2011 году получит премию от Фонда Валенсы, а затем, совершенно как польский электрик, будет опорочен скандалами и даже попадет за решетку по обвинению в коррупции. Так история замкнет очередной круг[723].