– Есть прекратить огонь! – немного запоздало ответила Алиса и тут же поправилась – Так точно, сэр! Огонь прекращён, сэр!

Находясь под впечатлением увиденного, мало кто обратил внимание на оговорку Алисы, только Ивлев и Кондратьев переглянулись, многозначительно приподняв брови. Алиса с сожалением посмотрела на экран, где удалялись недостреленные ошмётки кометы, вздохнула, поднялась с кресла и, вытянувшись в стойке смирно, замерла, ожидая дальнейших приказаний. Командир корабля отпустил девушку, после чего повернулся к своим замам, коротко, но многозначительно произнеся:

– Ну?

– Это комендор от Бога! Так стрелять никто не сможет, а она стреляла! Сразу из всех орудий, это просто невозможно! – произнёс Вадворт и с сожалением добавил: – Жаль терять такого пилота, она лучшая! Но её место здесь у пульта канонира.

– Согласен с Вадвортом – место Таволич здесь, в центральном посту управления, но не согласен с тем, что такое невозможно, иначе проектировщики строители корабля не предусмотрели бы такую возможность – управлять всеми орудиями линкора отсюда, – дополнил своего коллегу Ивлев. Увидев, что ему кто-то из находящихся в рубке хочет возразить, добавил:

– В том, что она так стреляет, ничего удивительного нет, вы все читали об этом в её личном деле. К тому же камни кометы представляли собой лёгкую цель, летели одним курсом и довольно компактно, а если нас будут атаковать с разных сторон, да ещё с постановкой активных помех? Управление стрельбой с центрального пульта в этих условиях теряет смысл.

– Так вы против? – спросил Тронт у Ивлева, тот отрицательно покачал головой и задал встречный вопрос:

– А вы обратили внимание, как Таволич сделала второй залп? Тоже заметили? Так что можно об этом сказать?

Один из офицеров, находящихся на мостике, включил запись стрельбы. По команде Ивлева он остановил её в одном месте, а потом, немного прокрутив, снова остановил. Ивлев прокомментировал:

– Она дала команду стрелять ещё до того, как данные для наводки пушек поступили с баллистического вычислителя, но после того как увидела показания дальномеров и курсовых указателей, опередив их автоматический ввод в систему целеуказания. Она ввела данные до стрельбы, неизвестно чем руководствуясь, такую точность нельзя объяснить интуицией. Но!.. Вот это самое но, когда нужные данные появились на экранах… нужные параметры для наводки пушек, полученные с баллистического вычислителя, то эти данные соответствовали тем, что ввела Таволич, вот это я объяснить никак не могу. Разве только тем, что в голове у неё стоит баллистический вычислитель более мощный, чем у нашего линкора.

– Но это невозможно! На «Предприятии» стоит самый мощный вычислительный комплекс из всех, что когда либо ставили на подобные корабли! – возразил офицер, отвечающий за работу бортовой вычислительной техники. Его товарищ, с такими же нашивками майора и эмблемой инженерной службы, пожал плечами:

– Остаётся предположить, что эта девушка получала данные с вычислительного комплекса до того, как они были обработаны для передачи в баллистический вычислитель.

– Может, всё дело в косичках? Это те самые антенны, с помощью которых… – очень серьёзно начал ещё один из офицеров инженерной службы, офицер-навигатор ему возразил:

– Ты ещё скажи – в бантиках, а их зелёный цвет увеличивает чёткость приёма.

– Именно в их цвете и кроется разгадка… – засмеялся его коллега.

– А что тебе для повышения интеллекта мешает отрастить косички, выкрасить их в рыжий цвет и повязать зелёные бантики? – ехидно продолжил офицер-навигатор.

– Джентльмены, прекратите! Хватить зубоскалить! – оборвал пикировку навигаторов и инженеров командир корабля. Посмотрев на притихших подчинённых, предложил: – Почему бы вам самим об этом у неё не спросить? Когда она отдохнёт, ведь из пушек она стреляла после бессонных суток, не просто бессонных, а проведенных в полёте с выполнением очень сложной программы, составленной так, чтоб выявить все способности пилота.

– Вы предложили девушке этот тест, не дав ей отдохнуть, чтоб выявить?… – начал Ивлев, Тронт его остановил:

– Я просто хотел на неё посмотреть, так сказать, в привычной для неё обстановке, согласитесь с тем, что если бы её сразу сюда вызвали, то она растерялась бы. А пройти этот тест она вызвалась сама, можно сказать, настояла на его немедленном проведении, когда услышала, что готовится для неё какая-то проверка. И мне кажется, что тут дело совсем не в том, что она боится обвинения в слабости. Вы тоже читали её личное дело, характеристики и отзывы, она почти всех, кто с ней рядом, во многом превосходит и это сама прекрасно знает. Мне кажется, что ей интересно – где предел её возможностям. Кто ещё может так стрелять, – командир кивнул на уже чистый обзорный экран (комета или то, что от неё осталось, уже скрылась в просторах космоса), – и это после бессонных суток. Не просто бессонных, а занятых интенсивной работой.

– Ну вот, меня из истребителей перевели в канониры, теперь летать мне нельзя, буду сидеть в центральном посту управления, всё время на глазах у начальства…

– Да, язык им не покажешь, не поймут, да и это нарушение субординации – показывать язык старшему по званию, – усмехнулся Егор Фарин. Увидев, как прищурилась Алиса, добавил с напускной строгостью: – Мне тоже нельзя! Я тебя старше по званию!

Разговор происходил в одной из офицерских кают-компаний, где собрались пилоты второго крыла, офицеры и некоторые сержанты «бойцовых котов», можно сказать, собрались все сочувствующие Алисе. Она не только была своей среди пилотов, но и десантники как равалийские «бойцовые коты», так и анариканские «котики» признали ей своей, а как не признать, если эта хрупкая девушка большинство из них (кое-кто всё же был сильнее и умелее Алисы) поваляла по ковру в спортивном зале. Да и стреляла эта рыжая девчонка из ручного оружия и метала ножи, как опытный боец. Вот поэтому с ней многие были на «ты», ведь хотя она и лучше многих, но вроде как младше и слабее, а опекать хрупкую девушку почётно и даже приятно. Алисе всегда уступали лучшие места, пропускали в столовой вперёд и регулярно приглашали в бар, где традиционно поили молоком (в прежней жизни Алиса никогда не была трезвенницей, но после изменений в её организме любой алкоголь вызывал у девушки отвращение).

Алиса надула губы и голосом обиженного ребёнка обратилась к Ивлеву, входившему в кают-компанию:

– Борис Петрович, ну скажите им!..

– Что, Алиса, обижают? Что же они тебе такого сделали? – тоном заботливого родителя поинтересовался полковник, Алиса голосом ябеды, показав на Фарина, стала жаловаться:

– Вот он обижает и ущемляет!

– Ай-я-яй! – покачал головой Ивлев и поинтересовался: – И в чём же он тебя ущемляет? Опять на лопатки положил, ну так не всё же тебе наших десантников обижать, должен же кто-то из них быть лучше тебя, не так ли?

– Ага, а то вы меня и их командиром сделаете, – согласилась девушка и продолжила ябедничать: – Он, пользуясь своим служебным положением, запрещает мне язык показывать! Вот! Говорит, что младшему нельзя, а если я буду главнее?