Сталин выразил свое недовольство отношениями с британскими и американскими союзниками в беседе с Владиславом Гомулкой, лидером польских коммунистов, 14 ноября: «Не верьте в расхождения между англичанами и американцами. Они тесно связаны друг с другом. Их разведка проводит активные операции против нас во всех странах… повсюду их агенты распространяют информацию, что война с нами может начаться в любой момент. Я полностью уверен, что вой-ны не будет, это ерунда. Они не могут вести с нами войну. Их армии разоружены движением за мир… Не атомные бомбы, а армии решают исход войны. Цели их разведывательной деятельности таковы. Прежде всего они стараются запугать нас и заставить нас уступить по спорным вопросам, касающимся Японии, Балкан и репараций. Во-вторых, [они хотят] оттолкнуть нас от наших союзников – Польши, Румынии, Югославии и Болгарии… Хотят ли они через тридцать лет или около того начать новую войну – другой вопрос. Это принесет им большую выгоду, особенно Америке, которая расположена за океаном и ее меньше всего волнуют последствия войны. Их щадящая политика по отношению к Германии свидетельствует об этом. Тот, кто щадит агрессора, хочет новой войны»26.

Такой враждебный настрой по отношению к Англии и Америке уравновешивался официальными выражениями веры в будущее «большого альянса». Выступая с речью в честь 28-й годовщины Октябрьской революции 6 ноября, Молотов подчеркнул, что, хотя неудачное завершение совещания СМИД и вызывает беспокойство, в прошлом в коалиции Англии, Америки и Советского Союза тоже были разногласия, но их удалось преодолеть27. Сам Сталин сказал в беседе с Гомулкой, что вскоре будет подписано советско-американское соглашение, а когда в конце ноября Бирнс предложил устроить трехстороннее совещание, чтобы уладить проблемы, возникшие на конференции СМИД, глава СССР с готовностью согласился. Из этого события Сталин сделал вывод, что его твердая тактика ведения переговоров принесла свои плоды. 9 сентября он обратился к своему ближайшему окружению в письме, в котором анализировал события во внешней политике, произошедшие после конференции СМИД. Он писал, что стойкость помогла одержать победу в вопросе участия Франции и Китая в трехстороннем обсуждении вопросов, которые их не касались. Подобная политика принесла результаты и на Балканах, как показывал успех коммунистов на отсроченных выборах в Болгарии и в Югославии, где выборы прошли в ноябре 1945 г. Имея дело с англичанами и американцами, делал вывод Сталин, нельзя было поддаваться запугиваниям, в дальнейших переговорах с ними ведущей должна стать политика стойкости и выдержки28. Следует, однако, отметить, что Сталин не всегда проявлял в переговорах с Западом ту настойчивость, которой он требовал от своих подчиненных. Так, в конце октября Гарриман приехал на встречу со Сталиным в его резиденцию на Черном море, и Сталин проявлял достаточную гибкость во время дискуссий с послом – как по японскому вопросу, так и в отношении процедурных противоречий на конференции СМИД29.

Такую же позицию занял Сталин и когда Бевин и Бирнс прибыли в Москву на совещание министров иностранных дел. Конференция проходила с 16 по 26 декабря в особняке на Спиридоновке, где обычно проводились подобные встречи в Москве. Несмотря на все назидания Сталина своим товарищам о преимуществах жесткой тактики переговоров, совещание прошло очень конструктивно и стало прорывом в дискуссиях СССР с Западом по вопросам послевоенного устройства. В самом деле, Советский Союз рассматривал совещание как возможность вернуться к временам «Большой тройки» и был готов идти на компромисс по ряду вопросов. В вопросе ограничения участия Франции и Китая в заседаниях СМИД советская сторона добилась своего, но в обмен на это согласилась провести расширенную мирную конференцию для обсуждения проектов мирных соглашений с второстепенными странами «Оси». Тупиковая ситуация с Болгарией и Румынией была разрешена: было достигнуто соглашение расширить состав обоих правительств за счет включения представителей оппозиции. Требования СССР в отношении Японии были удовлетворены путем отмены союзнической Дальневосточной консультативной комиссии и создания вместо нее Дальневосточной комиссии и Союзного совета для Японии, хотя режим оккупации этой страны по-прежнему оставался под контролем Америки30. Участие Сталина в совещании ограничилось тем, что он председательствовал за торжественным ужином и по два раза встретился с Бевином и Бирнсом. Бирнс вскоре после этого вспоминал, что «беседа с генералиссимусом [за обедом] в тот вечер, как и два предыдущих разговора, характеризовалась обнадеживающим сочетанием прямодушия и любезности»31. На встрече со Сталиным 24 декабря Бирнс, воспользовавшись случаем, упомянул предложенный им пакт о разоружении Германии. Сталин ответил, что такой пакт может быть подписан, но нужно будет подобное соглашение и по отношению к Японии32. На встрече с Бевином в тот же день Сталин очень хотел обсудить вопрос опеки СССР над Триполитанией и посетовал, что если бы СМИД согласился удовлетворить его требование, «Великобритания ничего бы не потеряла, потому что у нее уже много баз по всему миру, даже больше чем у Соединенных Штатов. Разве нельзя принять во внимание интересы советского правительства?». Чуть позже во время этой же беседы Сталин сказал, что «насколько ему это видится, у Соединенного Королевства имеется Индия и все владения в Индийском океане; у Соединенных Штатов есть Китай и Япония, а у Советов – ничего»33.

В письме Трумэну от 23 декабря Сталин выразил удовлетворение ходом совещания и оптимизм по поводу будущих отношений с Соединенными Штатами34. Своим союзникам-коммунистам в Болгарии и Румынии Сталин повторял, что он идет на очень небольшие уступки и что подписанные на московском совещании соглашения – это возможность подорвать оппозицию. «Главное в том, чтобы разложить оппозицию, – говорил Сталин членам болгарской делегации в Москве 7 января. – Решения Московского совещания о Румынии и Болгарии уже начинают разлагать оппозицию в этих странах»35. С другой стороны, Советы все же старались осуществлять решения совещания по изменениям в болгарском и румынском правительствам таким образом, чтобы усыпить бдительность англичан и американцев36. Молотов дал совещанию следующую оценку: «Мы постарались достичь решений по ряду важных европейских и дальневосточных вопросов и поддержать развитие сотрудничества трех стран, сложившегося во время войны»37.

На московском совещании Сталин и советская сторона сигнализировали о своем желании возобновить деятельность СМИД и обсудить условия европейского мирного договора в рамках «большого альянса». Что касается Молотова, его главной задачей в предстоящие месяцы должно было стать обсуждение условий мирных соглашений с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией. Переговоры шли медленно и однообразно, что, конечно, удручало наркома иностранных дел. СМИД был вновь созван в Париже, где за три недели в апреле-мае 1946 г. прошло 18 раундов переговоров, а затем в июне-июле – еще 24 раунда. Чуть позже, в июле-октябре 1946 г., состоялась Парижская мирная конференция, на которой представители 21 государства, принимавшего участие в борьбе против стран «Оси» в Европе, встретились, чтобы обсудить проекты мирных соглашений, подготовленных СМИД. Как и следовало ожидать, достичь консенсуса на Парижской конференции не удалось; между коммунистическим блоком с СССР во главе и западным альянсом постоянно возникали серьезные разногласия. В ноябре-декабре 1946 г. пришлось организовать еще одну сессию СМИД в Нью-Йорке, чтобы обсудить нерешенные проблемы, и лишь в феврале 1947 г. были, наконец, подписаны мирные соглашения с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией38.