— Да, ты прав. — Взгляд Оливии на секунду смягчился. — Ребенок ни в чем не виноват. Ладно, оставим все как есть. Но учти, Билл: его светлость не должен знать про девочку. Еще не хватало, чтобы он волновался о какой-то маленькой полукровке, живущей по соседству! У него скоро будет собственный ребенок, которого он и должен любить... даже если не любит свою жену, — печально добавила Оливия, но быстро справилась с собой и вновь нацелила на Билла холодный взгляд. — Обещай, когда будешь говорить с его светлостью, ты умолчишь о девочке. Скажи ему только, что ее мать умерла, и на этом точка! Нельзя подвергать опасности будущее Уортон-Парка и всех нас, его жителей. Ты меня понимаешь, Билл?

— Да, ваша светлость.

— Я поговорю с Элси и сообщу ей, что все знаю, — продолжила Оливия. — Не хочу выглядеть дурой в глазах собственной горничной. Эту тайну будем знать лишь мы трое, и она умрет вместе с нами.

— Да, ваша светлость, — опять согласился Билл.

— Вот и договорились. — Оливия пошла мимо него к выходу из теплицы. Вдруг застыла на месте и обернулась к садовнику. — И пожалуйста, знай, Билл: я тебя не виню. Ты просто выполнял поручение. Мой муж, несчастный глупец, даже не понимает, что ты для него сделал. Ты преданный и честный работник, и я не держу на тебя зла.

Она одарила его мимолетной улыбкой и вышла из теплицы.

На следующий день Гарри вернулся из Лондона и узнал, что Билл уже дома. Извинившись, он встал из-за обеденного стола и объявил, что ему не терпится посмотреть новые сорта цветов, привезенные Биллом. Оливия кивнула, сделав вид, что поверила. Теперь она знала правду о своем муже, и это доставляло ей легкое удовлетворение.

Билл выполнил ее просьбу — солгал во имя спасения Уортон-Парка и всех его обитателей. Он сказал Гарри, что Лидия умерла за несколько недель до его приезда в Бангкок, что он посетил ее могилу и возложил на нее орхидеи. Гарри разразился бурными рыданиями, оплакивая свою покойную возлюбленную в объятиях Билла.

Когда он немного успокоился, садовник вкратце рассказал про новорожденную девочку, которую спас от сиротского приюта.

— Заходите в мой коттедж, посмотрите на нее, когда вам станет полегче, — пригласил он.

— Конечно, Билл, зайду как-нибудь на днях, — согласился Гарри, не вникая в то, что говорит его помощник. Он, пошатываясь, вышел из теплицы, расстроенный и растерянный.

Оливия не ждала, что муж придет к ней этой ночью. Так и оказалось. Наутро за завтраком она взяла себя в руки и опять стала думать о будущем ребенке и делах Уортон-Парка. Однако в ее сердце больше не было места для Гарри. Он сидел в дальнем конце стола, и осунувшееся лицо выдавало его скорбь. Значит, Билл сдержал свое обещание.

Оливия видела, как страдает супруг, но не испытывала жалости. Отныне он стал ей безразличен. Ее уже не обижало отсутствие интереса и нежности с его стороны. Теперь она молча упивалась его болью.

А всего через два дня боль настигла ее. Вызвали врача, и хоть он сделал все, что мог, пытаясь предотвратить начало родов, по прошествии нескольких часов на свет досрочно явился очаровательный малыш.

Спустя три дня Кристофер Гарри Джеймс Кроуфорд, наследник поместья Уортон-Парк, умер. Его храбрая борьба за жизнь закончилась поражением.

Когда жена поправилась, Гарри пытался вернуться в супружескую постель, но Оливия так и не позволила к ней прикоснуться — до самого дня его смерти.

Уортон-Парк

Я сижу в библиотеке, пытаясь осмыслить только что услышанную трагическую историю любви, обмана и страданий. Похоже, я сама — прямое следствие этой истории.

Гарри Кроуфорд — мой дедушка... В моих жилах течет кровь Кроуфордов... Моя мама — наполовину таиландка, привезенная с другого конца света... Элси и Билл мне не родные… а Кит приходится мне... кем именно, я пока не могу понять.

Да, я потрясена, но при этом странно спокойна. Я всегда любила этот дом и поместье Уортон-Парк, хоть и не понимала, почему мне здесь так уютно. Теперь-mo я знаю, что мои предки жили в этих стенах на протяжении трех веков, и само здание наверняка пропитано их духом.

Уортон-Парк и семья Кроуфордов — моя семья — неразрывно связаны друг с другом. Дом словно протягивает руки, увлекая нас назад, требуя, чтобы мы вернулись. Он властвует над нами, и у нас нет сил ему противиться. Даже маленькая девочка, родившаяся за много тысяч миль отсюда, которая вообще не должна была появиться на свет, подчинилась зову этого дома и провела свою жизнь именно здесь.

Моя мама Жасмин, единственный прямой потомок знатного рода, незаконно рожденный в послевоенном хаосе, не знала правду о своем происхождении и о своем праве наследницы поместья, однако она тайно расцвела на этой земле. А вслед за ней пришло новое поколение Кроуфордов, и теперь ее дочь, по странной прихоти судьбы и по воле случая, вновь оказалась в этих стенах.

Меня осенила внезапная догадка, которая одновременно и пугала, и успокаивала: не Кроуфорды владеют Уортон-Парком, а Уортон-Парк владеет нами.

Джулия ощутила напряжение в теле, опустила глаза и увидела, что ее пальцы крепко сжимают руку Кита. Она вновь посмотрела на серое осунувшееся лицо Элси.

Наконец Кит нарушил молчание:

— Если я правильно понял, мы с Джулией — четвероюродные брат и сестра?

— Да, Кит, все правильно. — Элси кивнула.

— И что же, Гарри так и не узнал, что девочка, живущая неподалеку от его дома, дочь Лидии?

— Нет. Мы с Биллом сдержали обещание, которое дали ее светлости, и никому не сказали ни слова. Гарри больше ни разу не зашел ни в огород, ни в теплицы. Билл сильно огорчался, что дружба, возникшая между ними в Чанги, закончилась. Впрочем, он понимал, что его светлость просто не хочет лишний раз вспоминать про Лидию. Он не видел свою дочь больше двадцати лет. Но, в конце концов, это случилось. В тот день он понял, что умирает, и неожиданно появился на пороге нашего дома. — Элси обернулась к Джулии: — Твоя мама открыла ему дверь, и он, кажется, догадался. Билл всегда говорил, что Жасмин, повзрослев, стала копией Лидии. Я, конечно, не знаю точно, — Элси пожала плечами, — но его светлость вошел в коттедж с таким видом, будто только что столкнулся с привидением. Думаю, он понял, что Жасмин — его дочь.

— Он, наверное, был сильно потрясен, — пробормотал Кит.

— Да, — согласилась Элси. — Беднягу трясло. Я усадила его и дала чашку очень сладкого чая. Его светлость стал говорить мне, что хочет отдать Биллу свой дневник, написанный в Чанги. Но при этом он не сводил глаз с Жасмин. Она только вернулась из теплиц, где рисовала папины орхидеи. Его светлость увидел рисунки на кухонном столе и спросил ее про них.

На глазах Элси выступили слезы. Увидев это, Кит отпустил руку Джулии. Та подошла к пожилой даме и обняла ее за плечи.