Я так погрузился в свои мысли и грезы, что не сразу заметил, как пропала линия на полу, ведущая меня в нужном направлении.

Я резко остановился и завертел головой. Коридор в этой части центра выглядел, мягко говоря, необычно. И дело не в оформлении, цвете или дизайне.

Он выглядел так, как будто конкретно здесь проходило какое-то сражение. Причем бились здесь не на жизнь, а на смерть. Судя по расплавившимся стенам, прямо-таки поплывшим, здесь как минимум подорвали плазмогранату.

Я, не спеша, достав оружие из кобуры и оставив пока тяжеленный ящик с экзокостюмом на месте, начал красться вперед. Буквально в пяти метрах от меня был поворот, за угол которого я аккуратно и заглянул.

Коридор тянулся еще метров на десять вперед и снова сворачивал. Этот участок тоже выглядел так, как будто тут воевали космодесантники с чужими. Я подобный антураж видел исключительно в фильмах.

Света здесь не было, поэтому я активировал свое ночное зрение. И не зря. Одна из расплавившихся стен имела в себе дверь. Покореженную, помятую, начавшую стекать на пол, словно восковая свеча. Но все же, это несомненно была дверь. Жар давно ушел, бой, который здесь полыхал, давно закончился. Здесь давным — давно никого не было — об этом свидетельствовала пыль, успевшая покрыть и саму многострадальную дверь и стены и пол.

И решил во чтобы то ни стало заглянуть внутрь.

Тем более, никакой опасности, как мне кажется, это для меня не представляло. Чтобы здесь не происходило — прошло уже много времени…

Я стоял посреди здоровенной комнаты и разглядывал все, что здесь было: столы с различными приборами, стеллажи с какими-то колбами и пробирками, куча документов, рассыпанная по полу.

Я двинулся вдоль стеллажей, так как они закрывали видимость на вторую половину комнаты.

В глаза бросилась маленькая деталь — камеры наблюдения были выбиты подчистую. Под потолком висели останки приборов. Интересно, здесь бедокурил кто-то, кто не хотел, чтобы его видел ИИ, или же не хотел, чтобы ИИ видел, что именно здесь происходит? Надо будет поинтересоваться у железного дровосека, что тут было и почему он никак этому не помешал. А что, собственно, здесь происходило? За что воевали — то?

Стеллажи закончились, и передо мной открылась следующая картина:

Возле терминала за столом сидел человек. А точнее то, что от него осталось. Одежда начала ветшать, кожа высохла. Он уже больше напоминал мумию. Похоже, труп здесь уже давно… Часть его головы отсутствовала, на полу и стенах были бурые пятна — давно высохшая кровь, лужи и брызги которой успели даже покрыться слоем пыли. В правой руке мертвец зажимал револьвер пугающих размеров.

Самоубийца…Хм…

Я уж собрался было уходить отсюда (ну, а чего мне тут искать?), когда заметил, что индикатор на терминале приветливо горит зеленым светом.

Я не смог совладать со своим любопытством и подошел ближе, отодвинул стул с мертвецом и активировал компьютер.

На экране появился человек в белом халате, лет сорока на вид. Выглядел он уставшим и вымотанным. Длинное худое лицо, профессорская бородка, глубоко посаженные глаза и необычайно густые брови.

Я бросил быстрый взгляд на покойника, так и оставшегося сидеть в стуле. Ну да, похоже, человек с экрана и покойник — одно и то же лицо.

Меж тем человек начал говорить. Звук у терминала был отвратительный, запись тоже не блистала качеством, но все же я смог расслышать слова говорившего:

— …чу, чтобы моя семья узнала правду. Все узнали правду…

Человек замолк, опустил голову, а затем вскинул ее и, как мне показалось, уставился в мои глаза и начал говорить быстро, зло:

— Мы думали, что эта планета станет нашим домом, станет новой Землей. Мы думали, что «Арматех» заинтересована в том, чтобы сделать планету новым Золотым миром. Мы ошибались. Эта планета была превращена в полигон, в место испытаний нового… — человек запнулся, — новых видов оружия.

Человек перевел дух и продолжил:

— Мы все решили, что больше не будем терпеть. Мы объявили планету Свободной. Здесь не было никаких сражений, не было тех, кто выступал против такой идеи. Даже гарнизон, нанятые военные специалисты-контрактники, солдаты поддержали нас. И тогда это началось… Я не знаю, кто отдал приказ, не знаю, кто запустил процесс. Мы поняли, что «Арматех» ответил, когда центр связи просто взорвался. Туда никто не заходил, там никого не было, камеры не зафиксировали вообще ничего, сканеры молчали. Просто центр связи взорвался. А затем началась эпидемия…

Человек вновь замолчал, словно бы собираясь с силами, словно бы говорить о дальнейших событиях ему было неимоверно тяжело.

— Люди болели и умирали. Они тухли, словно свечи. Трое-четверо суток, и человека нет. Конечно, у нас были клон-центры и мы были уверены, что эта эпидемия будет легко нами побеждена. Но случилось иначе. Те, кто умирали и оживали в клоне, были…другими. Они были апатичны, не могли сами двигаться, говорить, есть, пить. Или же наоборот, сразу после того, как покидали клон-капсулу, пытались наброситься на лаборантов, укусить их.

Человек остановился, тяжело вздохнул, схватил со стола ручку и принялся вертеть ее в руках.

— Далее мы наблюдали процесс мутации — он занимает у оживленных от нескольких часов до нескольких суток. Первыми проявляются внешние признаки — пальцы удлиняются, в ротовой полости прорезаются новые зубы, сам рот существенно увеличивается в размерах. Структура глаза также изменяется. Получившееся существо уже не является человеком. Скорее это зверь, хищник. И в качестве еды он предпочитает людей. В городе их появилось достаточно много, и они ведут охоту на выживших…

Ручка в руках ученого сломалась, и он швырнул ее на стол.

— Укушенные или поцарапанные этим существом в течение недели сами начинают мутировать, их организм перестраивается. Эта особь также не имеет ничего общего с человеком, но она совершенно не похожа на «охотника». Ее отличительной особенностью является появление наростов на месте глаз. Существо совершенно ничего не видит, зато зрение полностью компенсируется острым слухом и хорошим нюхом. Их укусы также являются опасными, в 50 % случаев приводят к летальным исходам либо к мутации в такую же тварь…

Мужчина на экране устало потер глаза и вновь заговорил:

— В ходе лабораторных исследований было выявлено, что первичные мутанты, как их стали называть «кошмары», отличаются еще и тем, что «наводятся» на своих жертв. В случае если человек испытывает стресс, испуган, нервничает, организм начинает вырабатывать адреналин и кортизол. Я не знаю как, но кошмары чувствуют это. Более того, по заверениям очевидцев не единожды замечено, что кошмары специально провоцируют человека, заставляют жертву бояться (скрежещут зубами, царапают когтями поверхности, кружат вокруг жертвы), и лишь затем нападают. Профессор Леван считает, что вышеназванные гормоны являются лакомством для этих существ. И она разработала препарат, который, по ее мнению, будет отпугивать кошмаров.