– По выходе ай-ка отправлялись в один из ваших центров, чтобы усовершенствовать сексуальную практику. У вас имелась коммуна Доманжей во Франции, публичный дом Камацу в Японии…

– Еще секта в Соединенных Штатах и ашрам, монастырь в Индии, – добавил Райлер.

– И ни одна из них не пыталась бежать с острова?

– Куда? Не забывайте, что они были обучены нести покой и любовь в мир, в котором не хватает покоя и любви. С какой стати было им желать покинуть этот рай ради ада? Разве только для того, что выполнить свою миссию.

– Однако по крайней мере один раз этот рай все-таки превратился в ад. Когда на вас обрушился тайфун.

– Вы неплохо осведомлены.

– У всех ай-ка был страх перед дождем.

– Девятнадцать лет назад буря разрушила здесь все, тогда погибли двадцать шесть девочек. Жестокая гроза заставила нас несколько дней прятаться в гротах. Это нанесло сильную травму ай-ка, которым в ту пору было лет пять-шесть.

– Похитители хорошо знали об этой фобии, потому что большинство похищений произошло во время дождя.

– Но не первые. Сириана, любовница Уоррена Андерсона, была похищена солнечным днем.

– Выходит, она заговорила.

– Ай-ка воспитывались так, чтобы даже под пытками ничего не выдавать.

– Вода и огонь – стихии, которые часто используют во время пыток. Возможно, в один из таких моментов об их фобиях и стало известно.

Натан набрал полную грудь йодистого воздуха и почувствовал, что ветер пронизывает его насквозь, как будто он лишен плоти.

– Вы не одобряете моих действий, не так ли?

– Я никогда никого не осуждаю.

– Ах да, ведь вы достигли четырнадцатого уровня, – улыбаясь, ответил Райлер.

– Ваши ай-ка напоминают мне гейш, которых воспитывали для того, чтобы развлекать богатых бизнесменов. Они тоже владели различными искусствами, их просвещали и учили, чтобы обольщать и соблазнять.

– В начале пути террориста и тирана почти всегда лежит какое-нибудь любовное разочарование. У этих людей комплекс фрустрации. Подослать к ним гейшу – значит избавить их от комплекса и улучшить их природу.

– Разве мы имеем право бросить этих женщин на произвол судьбы?

– Я помогу вам их найти, даже если это будет стоит мне жизни.

– Это самое малое, что вы можете сделать. На кон судьба вашей дочери.

– Знаю.

– Почему в их именах всегда присутствует один и тот же слог?

– В честь Анны, моей супруги, – это лучший человек из всех, кого я знал. Всю свою жизнь она делала добрые дела, помогала людям, улучшала мир. Она умерла при рождении Галан. Я был так потрясен ее смертью, что принял решение вложить свое состояние в проект, который позволил бы мне продлить ей жизнь. Рождение двухсот восьмидесяти ай-ка стоило потери Анны Райлер.

Натан подумал о том, как сам он пережил смерть жены и гибель Сильви, подарив им Душу. Гордон Райлер тоже словно вдохнул душу в свою жену, начав операцию «Доллз бэнг».

– Вы могли бы опознать еще не арестованную ай-ка?

– Кто угодно может опознать ай-ка. Их красота, доброта, их ум вне всяких сравнений. Вы это чувствуете, едва лишь входите с ними в контакт.

Натан подумал об Эзиан Зави.

– Самое трудное – как раз войти в контакт, – сказал он. – Мы даже не знаем, о ком именно идет речь.

– Может, она была схвачена позднее.

У вас есть что-то вроде альбома с их фотографиями, именами, а также именами тех, с кем они работали?

– Я дам вам.

– Как вы рассчитываете найти девушку, находясь здесь?

– В одиночку у меня нет никаких шансов.

– У вас есть деньги?

– У меня кредитная карта.

– Когда вы ею пользовались в последний раз?

– Четыре дня назад в Нью-Йорке.

– Уничтожьте ее. Сколько у вас наличных?

– Девять тысяч долларов. Они в камере хранения конгского порта.

Натан почувствовал, как ему что-то суют в ладонь. Синий ключ.

– Ячейка сто семьдесят два, – сказал Райлер.

– Вы мне доверяете? – спросил Натан.

– Вы ведь на четырнадцатом уровне, да?

Они легли спать в домике, где когда-то жили инструкторы. Он был больше по размеру и лучше обустроен, чем тот, что предназначался для пансионерок. На полу лежала циновка из кокосовых волокон, по стенам множество полок, на которых теснились труды по психологии, геополитике, экономике, прикладной философии, духовные наставления, пособия по дзен, книги Георгия Гурджиева, научно-фантастические романы… Компьютеры и телевизоры со спутниковыми антеннами и солнечными панно покрывал толстый слой пыли. В глубине домика в ряд стояло пять кроватей. На одной из них лежала Лин, которая уснула, держа в руках «Работать и жить с чистого листа» Крейса.

– Двести сорок восемь ай-ка из двухсот восьмидесяти, которых вы обучили, успешно работали, – сказал Натан. – Что стало с остальными?

– Двадцать шесть погибли во время тайфуна, одна девочка умерла на острове от кровоизлияния в мозг, а пяти не удалось завладеть своими целями.

– И что с ними стало?

– Прошли переподготовку. Получили различные посты в ООН.

– Разве ваш проект предусматривал не единственную возможность?

– Нашей задачей было устроить всепланетный путч а не организовать школу для юных девиц.

– Спокойной ночи, Гордон.

– Знаете, господин Шота, до ай-ка мы доберемся не через бонз. А через их подручных.

Райлер закрыл глаза, усмиряя кипение мыслей, и постарался освободить от них часть сознания, чтобы обрести покой, необходимый для сна. Его последняя фраза все еще звучала в голове Натана, который должен был сделать то, чего избегал, с самого начала. Ступить в грязь испачкать руки, выйти навстречу новым демонам. Направить луч свет на гнусность и низость.

Натан спал несколько часов. Море лизало остров с чуть меньшим аппетитом, чем накануне. Он вышел, чтобы помочиться и размяться. Джонка капитана Тана по-прежнему болталась там, где и вчера. Буря не способствовала разграблению туристического комплекса.

Он вернулся в домик, чтобы разбудить Лин и Гордона. Американца в кровати не было. Он потряс Лин за плечо:

– Где Райлер?

– Мне наплевать, – пробормотала она.

Обследовав бунгало, они достигли противоположного склона холма, с которого можно было бы перебраться на соседний остров. Райлер исчез так же таинственно, как и его ай-ка. На краю скалы они немного помедлили.