— Твой армейский товарищ Ду Цинхай дал тебе дурацкий совет.

— Мне тоже кажется, что мне его совет не помогает, — согласился Ню Айго.

— А то, что ты стал стирать ей одежду, чистить обувь и готовить ее любимые блюда из рыбы, — так это тоже неправильно.

— Объясни.

— Чего ты ее вообще боишься, если вы все равно не общаетесь?

— Потому и боюсь, что не общаемся.

— Тут ты просчитался. Ведь, как говорится, голому разбой не страшен. Начиная с сегодняшнего дня не она будет спиной к тебе поворачиваться, а ты к ней.

— А если она попросит развода?

— А ты не разводись и мучай ее дальше. Посмотрим, как она вынесет такую пытку. Сдастся как миленькая.

Ли Кэчжи, который занимался обычным рыбным бизнесом, разом пробудил Ню Айго от всяких иллюзий. Оказывается, что все эти годы его отношения с Пан Лина были перевернуты вверх ногами. Оказывается, существовала такая истина, что страшно не то, что страшно, а то, что нестрашно. Похлопав его по плечу, Ли Кэчжи сказал:

— Этим твоим друзьям грош цена, если будут проблемы, лучше обращайся ко мне.

Ню Айго кивнул. Пока они обедали, время приблизилось к вечеру. Ню Айго хотел было снова зайти на рынок, чтобы купить рыбу, но Ли Кэчжи его остановил:

— Ты уже забыл, чему я тебя учил? Больше не готовь для нее рыбу. — И тут же добавил: — И стоит ли вообще покупать рыбу в Линьфэне?

Ню Айго, улыбнувшись, покачал головой и, решив послушаться, отправился в Циньюань с пустыми руками. Когда он удалился от города на сто с лишним ли и въехал на горную трассу, уже стемнело. Ню Айго все думал над советом, который ему дал Ли Кэчжи, и наконец решил, что он ему не подходит. Ведь Ли Кэчжи учил его строить отношения с Пан Лина по той же модели, какую он использовал, занимаясь рыбным бизнесом: внешне казаться жестким, а на самом деле полагаться на обстоятельства. Но одно дело — вести так себя с рыбой, и совсем другое — с человеком. Ведь, по сути, Ню Айго боялся даже не Пан Лина, а разлуку с ней как таковую. При этом его волновала не конкретно разлука с Пан Лина, а то, что без нее он терял все, даже страх. Если сейчас в разговоре с ней он просто не мог найти слов, то без нее у него вообще пропадет возможность поговорить. Вот, оказывается, чего он боялся. Так что дело тут было не в Пан Лина, а в нем самом. Вместе с тем Ню Айго вдруг понял, что его нынешние ухаживания за Пан Лина, стирка одежды, чистка обуви, готовка рыбы, только внешне выглядят как жертва, на самом деле в основе такого поведения лежала та же самая мысль о перекладывании ответственности, которую предлагал ему Ли Кэчжи, и в этом смысле Ню Айго его даже переплюнул. Так что, в отличие от мелкого шалопая Ли Кэчжи, Ню Айго был шалопаем крупным. Грузовик Ню Айго взбирался по серпантину горы Люйляншань, свет его фар, прыгая то вверх, то вниз, освещал горные вершины с двух сторон. Из глаз Ню Айго невольно покатились слезы. Когда он добрался до Циньюаня, уже забрезжил рассвет. Ню Айго поехал на городской рыбный рынок и купил там двух пестрых толстолобиков, а дома он сказал Пан Лина, что привез эту рыбу из Линьфэня.

Как-то в октябре Пан Лина попала в передрягу. Ее вместе с хозяином «Фотогорода „Восточноазиатская свадьба“» Сяо Цзяном застукали в гостинице города Чанчжи. Ню Айго, со своей стороны, ничего не заподозрил. В честь дня КНР с первого октября на прядильной фабрике объявили пятидневный отдых, и Пан Лина сказала Ню Айго, что хочет съездить с приятельницами в Тайюань. Ведь скучно все праздники торчать в Циньюане. Еще и спросила, не хочет ли Ню Айго поехать вместе с ней. Когда Ню Айго вместе с Пан Лина куда-нибудь выезжали, в дороге они все время молчали, что действовало угнетающе. Если они, как другие, выезжали на природу, то природой они любовались молча. В любом случае в праздничные дни Ню Айго планировал подработать, развозя товар Циньюаньского завода химудобрений, поэтому он был не против, чтобы Пан Лина поехала без него. Кто же знал, что вместо того, чтобы с приятельницами с прядильной фабрики поехать в Тайюань, она с Сяо Цзяном отправится в Чанчжи? Там в гостинице под названием «Весеннее солнце» их застукала не кто иная, как жена Сяо Цзяна. Жену Сяо Цзяна звали Чжао Синьтин, она работала в обувном отделе универмага, что находился на главном перекрестке Циньюаня. У нее были веки без складки и худосочное телосложение, а еще она не умела бойко вести торговлю. Ню Айго она казалась честной и покладистой. И кто бы мог подумать, что она окажется такой прозорливой! Тот же Ню Айго не уловил со стороны Пан Лина никакого подвоха, зато Чжао Синьтин заметила, что с Сяо Цзяном происходит что-то странное. Неделю назад Сяо Цзян сказал Чжао Синьтин, что на праздниках хочет съездить в Пекин и прикупить несколько свадебных платьев для своего салона и цифровой фотоаппарат. Чжао Синьтин ничего ему на это не ответила. Накануне перед отъездом в Пекин, когда Сяо Цзян уснул, Чжао Синьтин решила собрать ему сумку. Открыв один из кармашков сумки, она обнаружила два билета на поезд, но не до Пекина, а до Чанчжи. Она тут же просекла, что Сяо Цзян ее обманул. Обмани он ее днем раньше, его ложь была бы не так страшна, но поскольку он стал ей врать аж за неделю вперед, это означало, что к своим планам он относится серьезно. Чжао Синьтин не стала тут же устраивать скандал и не сказала ни слова. У Сяо Цзяна и Чжао Синьтин был восьмилетний сынишка Бэйбэй, который только что пошел в школу. На следующий день, едва Сяо Цзян уехал, Чжао Синьтин отвела сына к подруге, которую звали Ли Цинь. Она сказала, что едет в Тайюань за обувью, а сама направилась в Чанчжи. Хотя она и знала, что Сяо Цзян отправился в Чанчжи, найти его в огромном городе, не зная точного адреса, было сложно. Тем не менее Чжао Синьтин целых три дня упорно прочесывала все улицы и закоулки Чанчжи. Наконец, уже ночью в гостинице «Весеннее солнце», что находилась в переулке на отшибе города, ей удалось в списке постояльцев обнаружить имя Сяо Цзяна. Только сейчас Чжао Синьтин вспомнила, что за эти дни у нее во рту не было и маковой росинки. Чжао Синьтин тоже сняла номер в гостинице «Весеннее солнце», но вместо того, чтобы пойти в свой номер, она стала караулить перед дверью номера Сяо Цзяна. Она прождала до самого рассвета, но постучаться так и не решилась. Утром дверь номера открылась, и оттуда при полном параде вышли Сяо Цзян и Пан Лина. Увидав напротив своей двери растрепанную Чжао Синьтин, душа у обоих ушла в пятки. Чжао Синьтин посмотрела на обоих, развернулась и, не сказав ни слова, пошла вон.

«Вернись, я все объясню!» — крикнул ей вслед Сяо Цзян.

Но Чжао Синьтин даже не отреагировала. Она направилась прямиком на автовокзал, купила билет и вернулась в Циньюань. Добравшись до Циньюаня, она, вместо того чтобы отправиться домой, пошла в магазин для садоводов и купила бутылочку ядохимиката под названием «Диметоат». Зажав в руке бутылочку с ядом, она вернулась домой. Дома она увидела своего семилетнего Бэйбэя, который сидел и делал уроки.

— Ты ведь уехала в Тайюань за обувью, почему ты без коробок? — спросил ребенок.

— А ты ведь должен быть у Ли Цинь, почему ты один дома?

— Я подрался с Фэн Чжэ.

Фэн Чжэ был сыном Ли Цинь, ему уже исполнилось восемь. Бэйбэй и Фэн Чжэ учились в одной школе, но в разных классах.