Скотт, как очевидец, как свидетель, пишет о том, что, несмотря на все трудности, был большой энтузиазм, что рабочие самоотверженно брали штурмом трудные работы и что роль парторганизаций в строительстве трудно переоценить. В самое короткое время переделать крестьян в квалифицированных индустриальных рабочих – это уже само по себе было грандиозным делом. На то, чтобы изжить крестьянскую психологию, в западных странах были истрачены века, наполненные еще более жестоким и систематическим террором, чем во времена Сталина. То, что в Англии длилось больше двухсот лет, у нас свершилось всего за двадцать лет, с гораздо меньшими потерями и жертвами. Это огромное достижение достойно самого высокого уважения.

Монтаж оборудования на Днепрострое начался еще до того, как были закончены все бетонные работы на плотине. К концу марта были завершены строительные работы на площадке машинного зала первой очереди станции и уже можно было приступать к установке самого главного, что есть на любой гидростанции, – турбин и генераторов.

Предстояло установить шесть генераторов по 48 тысяч кВт мощности каждый, из них пять импортных, фирмы «Дженерал электрик», а один советский, выпущенный на ленинградском заводе «Электросила». Но он должен был прибыть на стройку только летом 1932 года. Пока же приходили только американские генераторы. По сравнению со строительными работами монтажные работы шли гораздо спокойнее. Пуск станции был назначен на 7 ноября 1932 года, и время для монтажа имелось в достатке. Сказывалась дальновидность Винтера, правильно спланировавшего ход строительных работ. Однако монтажники взяли на себя встречное обязательство пустить станцию раньше срока.

По сравнению с проведенными работами, монтаж оборудования выглядел важным, но очень незначительным делом. Только вот и здесь не обошлось без трудностей, которые часто возникали по причине непредусмотрительности самих рабочих и инженеров. На монтаже самого первого генератора в апреле 1932 года произошло очень серьезное происшествие. Когда устанавливали и закрепляли генератор, то обнаружили, что один крепежный болт упал в колодец под генератором. Заметили совершенно случайно. Наблюдавший за монтажом мастер обратил внимание на пустое гнездо последнего крепежного болта. Монтаж пришлось срочно прекратить и заняться поисками упавшего болта. Нельзя было его там бросить, потому что когда пойдет мощный поток воды, этот болт разобьет лопатки турбины, и генератор выйдет из строя.

Задача была нелегкой. В распоряжении водолазов был только узкий колодец, по которому вода падала на лопатки турбины. С водолазным снаряжением по этому колодцу пролезть было невозможно. Тогда один из водолазов, взяв только воздушный шланг, полез по этому колодцу без всякого снаряжения. Был апрель, вода в колодце ледяная, и он к этому моменту провел на подводных работах уже полный рабочий день. Врачи пытались протестовать против такого поступка, но он их не послушал. Водолазу удалось в тесном колодце, в кромешной темноте, найти болт, привязать его к тросу и отправить на поверхность[370].

Через два дня, 16 апреля 1932 года монтаж первого генератора Днепрогэса был закончен, и в 3 часа 15 минут дня она дала первый ток станции.

Монтажники торопились закончить монтаж оборудования и пустить станцию раньше намеченного срока. Это был этот самый «пафос стройки», и ничего больше. План никого здесь не подгонял. В тот момент потребителей электроэнергии Днепрогэса еще не было. Главный потребитель – «Запорожсталь» в марте 1932 года был построен только на 10 %. Другой крупный потребитель – «Азовсталь» в августе 1932 года был готов на 60 % и еще достраивался. Коксовые батареи на «Азовстали» в августе 1932 года были только-только заложены. Еще не был достроен Краматорский завод тяжелого машиностроения. Так что пришлось разработать проект соединения энергосистемы Днепрогэса с энергосистемой Донецкого района и на первых порах передавать энергию в систему Донэнерго[371].

Монтаж всех шести агрегатов станции и необходимого оборудования завершился к началу октября 1932 года. 10 октября 1932 года Днепровская гидроэлектростанция была введена в строй действующих станций. Вскоре коллектив строителей и монтажников Днепростроя перебросили в полном составе на возведение гидростанций на Волге. Там, рядом с новыми индустриальными городами: Нижним Новгородом, Саратовом и Сталинградом создавалась новая энергосистема.

После провала плана 1930 года и штурма плотины в особом квартале в январе 1931 года на строительство Магнитогорского комбината приехала комиссия ЦК ВКП(б) с целью осмотреть строительство и принять все меры для помощи стройке. Магнитострой укрепили руководящими кадрами. Шмидт был смещен, а вместо него приехал бывший главный инженер треста «Югосталь» Яков Семенович Гугель. Под его руководством завод вступил в эпоху монтажа конструкций и выдал первый чугун.

Комиссия ЦК, поработав на стройке, сделала вывод о том, что нужно Магнитострой обеспечивать стройматериалами и выполнять заказы все всякой очереди и вне всяких планов. В таком случае можно будет добиться пуска первых домен в 1932 году, как то и предусмотрено в планах строительства. В начале 1931 года ЦК провел большую работу по укреплению строительства Магнитогорского комбината кадрами, запасами стройматериалов, по улучшению работы транспорта. Делалось все, что только возможно, для того чтобы стройка двигалась в сторону завершения в плановые сроки.

Начало 1931 года преподнесло строителям неприятный сюрприз. Г.О. Графтио просмотрел проект плотины Магнитогорского комбината. Эта плотина была возведена на слабых грунтах. Графтио незадолго до этого закончил строительство Нижне-Свирьской ГЭС, плотина которой тоже была построена на слабых грунтах русла Свири. Эту плотину, первую в СССР, проектировал Графтио. В то время он был самым лучшим специалистом по такого рода сооружениям. В американском проекте он нашел несколько крупных ошибок, из-за которых плотина в половодье могла разрушиться. Он передал в Управление Магнитостроя, что если не соорудить флютбет – водослив плотины, то она будет разрушена паводком.

В январе 1931 года Гугель отдал приказ строить на плотине водослив. Работа не ждала, скоро весна, Урал вскроется, и тогда пойдут прахом все труды осеннего штурма. Парторганизация стройки выдвинула лозунг «Плотина в опасности!» Начался новый зимний штурм плотины.

Работы начались в сорокаградусный мороз. Развернулось бетонирование водослива и укрепление плотины шпунтовыми сваями. Ради ускорения работ решили укладывать бетон без тепляка. Для подогрева материалов и раствора подогнали несколько паровозов, подвели к ним трубы, по которым пошел пар. Штурм продолжался 73 дня. 5 апреля водослив был построен, плотина была укреплена и окончательно вступила в строй. Президиум ВСНХ СССР присвоил плотине название «Имени IX съезда ВЛКСМ»[372].