Заюшка, где ты, родная моя?!

Заюшка!!!

Мы ныряли, потом выплывали на поверхность, выдыхали, опять вдыхали и опять ныряли. Звали и кричали.

Но ответом нам была тишина и шипение морских волн.

Наверное, я утонул бы там. И плевать. Все равно возвращаться без нее мне незачем!

Повезло Марси. Он заметил нечто белое на волнах достаточно далеко от того места, куда, как нам казалось, упал дракон. Пригляделся. А через минуту орал, подзывая нас:

– Рев!!! Колин!!!

С такой скоростью я никогда не плавал.

Действительно, это была она. Моя девочка.

Но в каком состоянии!

Когда мы вытащили ее на берег, я едва не заплакал.

Волосы сожгло начисто, на лице и руках страшные раны. Плечи, грудь – обожжено было все. Ожоги прижгло морской водой – и вид у них был страшный.

Но…

– Она дышит?

Марси кивнул.

– Да.

– Слава небесам.

Равашар пристально посмотрел на меня.

– Парень, а ты понимаешь, что она навсегда останется такой? Со шрамами, уродливой…

Не будь он моим тестем – я бы ему в глаз засветил. Сдержался усилием воли.

– Только скажите что-то подобное при ней – ноги вырву, – прошипел я. – Главное, чтобы глаза не пострадали. Видеть она сможет?

Марси вдруг выдохнул – и что есть силы врезал Равашару в бок.

– Дурак! Видишь теперь, что парнишка ее любит?

– Вижу… – Равашар улыбнулся – и мне вдруг стало легче. Не стал бы отец так улыбаться, если бы его дочь… Так что?!

– Это не безнадежно?

– Да все с ней будет нормально. Отлежится, отоспится, отожрется – и перекинется. Мы, оборотни, твари живучие, если сразу не умерли – то потом точно не подохнем, – утешил меня Марси. – А как первый раз туда-обратно перебросится, так и шрамы сойдут, новая шкурка полезет. Вот с глазами было бы сложнее, но она их, видимо, закрыла. Тут и ожоги-то не огненные.

– А какие?

– Как от кипятка. Вот рот…

Марси решительно разжал Заюшке зубы, стараясь поменьше задевать раны.

– М-да… Драконы – страшная сила. Ни единого ожога, все зубки целы.

– Они же огнем дышат. А значит – огнеупорные.

Я счастливо посмотрел на любимую.

Да плевать мне на шрамы! Была бы жива, а остальное – разберемся! Вон та же Аделия, хоть и симпатичная, а дрянь. И Дайрин тоже.

Нет уж, не во внешности суть человеческая.

– А где дракон?!

Его Величество выезжал на пляж со всей свитой… ну точно с ее половиной.

Марси ощетинился и заворчал, тесть последовал его примеру, я нехотя отпустил бессильную руку любимой и шагнул вперед.

– Нет пока дракона, ваше величество. Жива бы осталась…

Король, недолго думая, спрыгнул на гальку, подошел к лежащей Заюшке.

– Ее надо срочно доставить в замок. В моей свите есть маг-лекарь, он поможет.

Я выдохнул:

– Да. Конечно.

– А вы, лорд Торвальд, расскажете мне все – от начала и до конца.

Вот теперь я понял, почему вовеки Эрлином правят Эрнальты. Противостоять этим синим глазам было невозможно. Они приказывали, подчиняли, словно бы выворачивали тебя наизнанку… его величество был страшен в гневе. При том, что выглядел абсолютно спокойным и даже чуть улыбался.

– Да, ваше величество.

Честно говоря, когда я понял, что мальчишке все равно, как Заюшка выглядит, – у меня камень с плеч свалился. Теперь с ним можно было оставить девочку. Уж если он вот так рвался, если он сам едва не утонул… да и смогли бы мы его удержать, пойми он, что девочка умерла, – Лес его знает. Я бы и не пытался.

Любит он ее, это видно.

Я сам чуть с ума не сошел, когда понял, что она выкинула. Мчался как безумный, потому и успели. Но теперь ее предстояло лечить и лечить.

Когда мы осторожно внесли девочку во двор замка, по толпе пронесся протяжный стон. Ничего, вы ее дней через десять не узнаете! Дайте срок!

Но – дракон!

Негодная девчонка! Выпорю! Такое скрыть! Поганка подберезовая!

Я шипел и фырчал, но руки делали свое дело. Мы вместе с Марси занесли девочку в указанную старухой спальню, сняли остатки одежды, которые держались каким-то чудом, – и принялись за лечение.

Ожоги надо было как следует промыть пресной водой и зализать – это первое. Марси уже перекинулся в лиса и вовсю работал. Я же достал из котомки жив-корень – свеженький, этого сбора – и принялся крошить его в принесенную чашку. Потом как следует подавил, выжимая сок. Смешал со своей кровью – и принялся кормить девочку получившейся кашицей. Осторожно, аккуратно, чтобы не захлебнулась…

Оправится, никуда не денется.

Перед королем я себя чувствовал нашкодившим сопляком. Но сдаваться не собирался. Честно рассказал о том, как мама отправила меня к Филипу, спасая мою жизнь, как я жил и воспитывался у него, как дядя уехал, а мне пришло письмо, что мать мертва.

Пришлось ехать на похороны.

Король попросил меня прерваться, вызвал Филипа, чтобы расспросить и его.

Я честно прервался, попросил короля ненадолго отпустить меня к невесте, но тот покачал головой и махнул рукой слуге.

– Узнай, как там леди Азалия.

– Ваше величество? Леди?

Мне аж дурно стало. Король смерил меня насмешливым взглядом.

– Лорд Торвальд, как ни крути – ваша невеста спасла мне жизнь. Придется ее наградить. Вот награждать ли вас – я еще подумаю, потому что вы были неосторожны. Но вы еще молоды, это кое-что извиняет. А ей я определенно дам и титул, и поместье.

– От ее имени благодарю, ваше величество.

Примчавшийся слуга доложил, что его обругали и приказали принести побольше чистой воды и бинтов. Но потом сообщили, что жить будет и все будет хорошо. Просто раны придется долго обрабатывать.

Король кивнул, порадовался живучести драконов и принялся допрашивать Филипа.

Дядя рассказал то же самое. Мою мать его величество тревожить не стал, поэтому к ней мы отправились сами. На какого-то придворного, заикнувшегося, что не подобает, и вообще – нечего бы королю по болящим шляться, вдруг да заразится, король так цыкнул, что тот во двор ласточкой вылетел.

Мама лежала в кровати. Бледная, усталая, все еще больная, но – живая! И я еще раз восхитился королем.