— Моё уважение к вашей касте воспитано с детства, но это уважение основано не на страхе к вашей таинственности, а на восхищении вашими знаниями, Аменеминт. Я хочу, чтобы вы это понимали.

— Конечно, архитектор, но какая разница? Вы готовы ответить на вопрос совета жрецов о золоте?

Хеменуи неспешно проследовал в дом и вернулся оттуда со свитком папируса.

— Здесь обозначены интересующие вас места. Я своё дело сделал, жрецы могут быть спокойны.

— Покой наш может быть основан только на уверенности в неприкосновенности Лабиринта, а такой у нас нет. Вы всего лишь помогли сделать первый шаг, но следует подумать и о следующих.

— Мне думать не о чем, наш договор выполнен! — архитектор почувствовал, как волна злости от собственного бессилия подкатила комком к горлу и голос предательски задрожал.

— Ярость — не самый лучший советчик для мудрых людей. Нет большей ошибки, чем отдать себя гневу во власть, архитектор. И тем более это нужно понимать человеку, отмеченному даром Всевышнего.

Верховный жрец заложил руки за спину и, сгорбившись, начал ходить взад-вперед перед Хемиуну. От этого его и без того невысокая фигура стала похожа на маленькую сгорбленную тень злого духа, пришедшего за своей жертвой.

— Через двенадцать дней, архитектор, случится то, что вы видели в своих видениях. Вы спросите, зачем я вам это говорю? Вы же и так всё знаете без меня… это не новость для пророка.

— Мне кажется, жрец, что мои способности сравнимы с твоими… читать мысли — удел посвященных, но всё же я не стану задавать ненужных вопросов, сила на вашей стороне, и мне придётся выслушать.

— Ещё один мудрый поступок. Совет жрецов прислал меня не только, чтобы забрать обещанное тобой, я должен заверить избранных, что ты правильно истолковал будущее и готов принять его и не препятствовать восстановлению справедливости. Подумай, Хемиуну, ты всего лишь умеешь читать начертанное чужой рукой письмо, всего лишь читать, но править его ты не в силах. Так и продолжай совершать здравые поступки, не спорь со своим знанием, если суждено чему быть — оно и будет, ты не в силах изменить ничего, ты всего лишь читатель чужих писем, Хемиуну.

— Я проклинаю день, когда пришла кошка… — держась за голову, архитектор, казалось, хотел раздавить её руками.

* * *

Иван вопросительно взглянул на Валентина Николаевича, но тот внимательно слушал «мобильник» и смотрел в зеркало заднего вида. Потом резко свернул вправо, к обочине, и остановился.

— Похоже, за нами «хвост», — медленно и даже удивлённо произнёс он, — Иван Сергеевич, вы никому не сообщали о нашей встрече?

— Нет, — коротко ответил Иван и подумал про себя, что его на всякий случай «берут на пушку» из мер предосторожности. А может быть, цену своим услугам «чекист» набивает.

Он осторожно огляделся вокруг — ничего подозрительного не наблюдалось. Ни тебе авто с наглухо затонированными стеклами, ни подозрительных типов с приклеенными усами и в темных очках.

— Извините, — деликатно, но с легкой иронией в голосе спросил он, — а вы уверены, что за нами действительно ведётся слежка?

Собеседник проигнорировал его иронию.

— А до этого не замечали, что кто-то за вами следит?

— Нет, — опять прозвучал тот же ответ, — да и зачем за мной следить? Я ведь не шпион, а о моей миссии в Киев по поводу закрытия шахты знали многие. И Матвеев, и Лукьянец и замминистра Журавский, и другие. Я и не делал из этого особой тайны, думал всё решить официально. Это уже потом, от безысходности пришлось обратиться к Рите, ну и, соответственно, к вам. А почему вы решили, что нами интересуются?

— Перед поездкой я попросил коллегу подстраховать меня во время встречи с вами, посмотреть со стороны, не следят ли за вами. Так, на всякий случай. Знаете ли, привычка. И он сейчас сообщил, что ему показалось, что за нами поехала серая тонированная «шкода» и вела нас до этого места. Может, это и совпадение, но я на всякий случай пропустил её вперед. Придётся немного попетлять. Бережёного бог бережет. «Не иначе как для пущей важности все эти понты, или действительно цену набивает», — отметил про себя Иван.

Когда Валентин Николаевич окончательно убедился, что за ними никто не следит, он внезапно «нырнул» в арку небольшого уютного дворика и заглушил двигатель.

— Сейчас быстренько переоденемся и — к цели. В доме, куда мы выдвинемся, охрана, так что я проведу вас как мастера по ремонту и обслуживанию кондиционеров. Весь соответствующий реквизит сейчас возьмём.

Они поднялись на второй этаж по затёртой от тысяч подошв цементной лестнице, мимо традиционных разноцветных почтовых ящиков с фамилиями жильцов квартир. В парадном стоял стойкий запах борща и лука. И кошек, видимо, с наступлением сумерек постоянно дефилирующих с улицы на чердак. Валентин Николаевич открыл дверь, и они зашли в однокомнатную, но довольно просторную квартиру. Как такие называют в народе — сталинку.

Про конспиративные квартиры спецслужб Черепанов знал. И по многочисленным фильмам, и по детективным романам, и по рассказам некоторых знакомых, которым приходилось бывать на таких квартирах ещё в советский период. Тогда сотрудники всемогущего КГБ встречались здесь со своими тайными осведомителями. А учитывая размах, с которым КГБ вербовал агентуру — практически в каждой организации, квартир таких в каждом городе должно было перейти в наследство СБУшникам немало.

Иван быстро переоделся в заранее приготовленный рабочий костюм с красивым логотипом какой-то сервисной иностранной фирмы, взял небольшой пластиковый чемоданчик с инструментом, и после непродолжительных инструкций Валентина Николаевича, в основном сводившихся к фразам «Побольше молчи» и «Делай, как я скажу», они вернулись в машину.

— А когда вам передать, — Черепанов замялся, — вознаграждение?

Слово «деньги» он так и не смог произнести.

— После того как посмотрите материалы, — без тени стеснения ответил Валентин Николаевич. И, заметив некоторое смущение Ивана, продолжил: — Вы, Иван Сергеевич, не думайте, что и наши органы стали насквозь продажными, как большинство представителей правоохранительной системы. Конечно, имеются такие и в нашем ведомстве. Но наш с вами случай особый. Во-первых, я вам помогаю из-за исключительного уважения к Рите Владимировне. Она мне в свое время тоже очень помогла. А долг платежом красен.

Иван заметил большую любовь нового знакомого к различным пословицам и поговоркам.

— Во-вторых, то, что она мне рассказала о причине вашего поступка, вызывает уважение и сочувствие. Люди погибнуть не должны, и если есть возможность это предотвратить, её, несомненно, надо использовать. В-третьих, то, что вы увидите досье на вашего друга, ничего для нас особенно не изменит. Такие досье, как вы сами понимаете, есть на всех более-менее известных, богатых и влиятельных людей в нашей стране. И они тоже об этом если не точно знают, то догадываются. И о своих делах за последнее время тоже знают. Правда, не знают, насколько хорошо об этом осведомлены наши коллеги, и только в этом интрига, как говорят в театре. Но раз их пока не трогают — значит надо, время не пришло.