Листовки 1941–1942 гг. сохранились в архивах в ничтожном количестве, поскольку в большинстве отрядов их выпуск не был налажен.

Например, в соединении Сабурова печатная пропаганда началась только на второй год войны — первая листовка была выпущена 2 июля 1942 г.[901] До этого партизаны ограничивались устной пропагандой, которая далеко не всегда была эффективной. Более того, Алексей Федоров полагал, что результат от встреч с крестьянами мог быть противоположен ожидаемому: «Ведь беседы, собрания не всегда можно провести с населением, да я считал, что в настоящий отрезок времени и не нужно их проводить. Мы имеем целый ряд фактов, которые говорят, что проведение собраний себя не оправдывает. Вот, например, сегодня провели собрание, а на следующий день приезжают немцы и начинают издеваться над населением, избивать народ и т. д. Беседы с небольшим количеством народа, в особенности на поле, это неплохая форма проведения политико-воспитательной работы. Главное все же это распространение нашей советской литературы, листовок.»[902]

Немногим лучше обстояло дело и в других базовых украинских отрядах.

Ковпак сам признавал в конце августа 1942 г., что в его соединении «отсутствует партийно-массовая работа»[903]. И хотя весной 1942 г. соединение обзавелось типографией, но агитация велась в ограниченных масштабах: «Правда, тут нужно откровенно сказать, что мы печатали сообщения информбюро и распространяли среди населения, отпечатали первомайский приказ товарища Сталина, отпечатали много документов и в большом количестве распространили их среди населения»[904].

На том же совещании с участием Пономаренко Сабуров жаловался, что психологическому воздействию на коллаборационистские формирования мешает нехватка бумаги: «У нас почти в каждой группе есть типография, мы можем печатать листовки, но с бумагой дело обстоит плохо. У нас бумаги почти нет. Если отсюда подбрасывать, то это будет связано с доставкой грузов. Но писать нужно. Кроме того, выдумывают много: один отряд одно пишет, другой — другое. Здесь получается неувязка»[905].

Спустя два месяца командир Черниговского соединения Алексей Федоров на заседании подпольного ЦК КП(б)У признавал, что «политико-воспитательная» работа партизан имеет недостатки: «Мы не всегда могли обеспечить издание литературы в таком количестве, которое могло бы обеспечить полный разворот политико-моральной работы среди населения. Мы были лишены возможности также пользоваться советской литературой, которая забрасывалась из нашего советского тыла. Я сам лично последнюю газету читал 22 марта. Чисто случайно по дороге мы нашли несколько листовок. В этих листовках речь шла о зимней кампании. Конечно, для нас это тоже была новая литература. По вопросу снабжения нас литературой дело обстоит очень скверно, а ведь литература — это основное подспорье в проведении политико-воспитательной работы. (…) Сами же мы выпустить в достаточном количестве листовок также не имеем возможности. Нас регламентирует бумага, не говоря уже о том, что типографии у нас очень примитивные. За сутки наша типография может выпустить максимум 300–400 листовок»[906].

После получения разнообразных сведений о недостатках партизанской пропаганды, осенью 1942 г. ЦШПД и УШПД обратили внимание на ведение не только диверсионной, но и психологической войны.

19 октября 1942 г. начальник 1-го управления ЦШПД Сивков в записке Пономаренко сообщал, что ЦК ВЛКСМ с целью улучшения партизанской пропаганды направлял: в Россию и Карелию — 70 человек, в Белоруссию — 10, в Украину — 15. Всего в течение последних трех месяцев 1942 г. для политической работы на всей оккупированной территории СССР готовилось 300 человек из комсомольского актива[907]. Их задачами была не только агитация, но и расширение комсомольской прослойки в отрядах и соединениях, а также среди местного населения. Все предложения были Пономаренко приняты.

Постепенно и партизаны на местах, оправившись от шока 1941

1942 г., начали уделять внимание агитации. Они либо обзаводились трофейными типографиями, либо получали их из-за линии фронта. Благодаря этому был налажен регулярный выпуск печатных изданий. Всего на оккупированной территории СССР к концу 1942 г., по данным ЦШПД, партизанскими отрядами и группами издавалось

14 газет[908]. В начале 1943 г. только украинские партизаны издавали 9 газет[909]. К этому же периоду относится и выпуск первых партизанских журналов.

Следует учитывать, что в ЦШПД существовал отдел пропаганды, именуемый политическим отделом. В УШПД же, руководимом не партийным аппаратчиком, а пограничником-чекистом, отдел пропаганды отсутствовал. Усиление агитации на рубеже 1942–1943 гг., ведение которой было возложено на комиссаров отрядов, а также подотчетные им партийные и комсомольские ячейки, сочеталось с упорядочением деятельности последних, «укреплением коммунистической прослойки». Из-за линии фронта партизанской пропагандой в виде отдельных указаний эпизодически руководили разные отделы УШПД или сам Строкач, а кадры пропагандистов, журналистов, литераторов и печатные материалы по согласованию с Украинским штабом высылали коммунистические и комсомольские организации УССР. Для координации пропагандистских усилий была создана рабочая группа отдела пропаганды и агитации ЦК КП(б)У по работе среди населения оккупированных районов Украины, возглавлявшаяся Л. Палмарчуком.