– Ну как она, подходит мне? – спросила я у Пиаса, который надевал свою обтягивающую майку. Его синяя голова вынырнула из ткани.

Он посмотрел на меня.

– М-м-м…

– Не очень?

Он ловко подскочил ко мне. Его грудь коснулась моей. Он освободил пару прядей моих волос из-под маски.

– В целом ничего. Но голой ты мне нравишься больше.

Я лишь засмеялась и поцеловала кончик его носа.

– Пойдем, ворчун, у нас дела.

– Ворчун?

Мы прошли по светлому коридору и спустились по стеклянной лестнице.

– Ты что, никогда не видел мультик про Белоснежку?

Он посмотрел на меня:

– Я же бог.

– А боги, по-твоему, не смотрят канал «Дисней»?

– Если когда-то мне придется это делать, я скорее выброшусь из окна.

– Значит, тебе придется достаточно часто ломать свои кости. Я люблю мультики на «Диснее».

Он сделал вид, что его тошнит.

– Может быть, я еще подумаю насчет второй половины.

Я засмеялась и ударила его локтем в бок:

– Хватит предрассудков! Но я сначала тоже такой была. Это Мэдокс любит эти мультики. Мы смотрели их целыми часами. Больше всего он любил Золушку, потому что думал, что она на меня похожа. Когда-то в детстве он пообещал мне, что станет принцем и спасет меня от моей злой матери и злых сестер. Мы…

Я замерла и сглотнула вдруг образовавшийся в моем горле ком. Мы подошли к концу лестницы. Я впервые увидела впечатляющую люстру, свисавшую с потолка. Ее стекло было похоже на слезы.

– Что случилось? – Пиас остановился, схватил меня за руку и тоже остановил меня.

Я улыбнулась, но улыбка явно вышла натянутой.

– Да ничего, – выдавила я.

– Можешь дурить кого-то, кто не чувствует твоих эмоций. С чего ты вдруг так погрустнела?

Я прикусила губу.

– Я скучаю по Мэдоксу. И волнуюсь за него, – призналась я.

Руки Пиаса напряглись, а лицо вдруг стало серьезным.

– Мне не нравится, когда ты думаешь о других мужчинах.

– Он мой брат!

– Точно?

– Да! – Я сердито на него уставилась. – Он был серьезно ранен, когда пытался меня защитить.

– Он идиот, что вообще пытался это сделать. Теперь больно вам обоим.

– Он единственный, кто вообще хоть когда-то обо мне заботился!

Пиас, казалось, взбесился.

– Лучше замолчи, Пиас. – О стояла перед нами. Она будто из воздуха появилась. Как у нее вообще это получалось?

– Но он…

– Ты просто ревнуешь, – упрекнула его богиня, беря меня под руку. – Не волнуйся, Ворриор. Я уже некоторое время слежу за твоим братом. У него все хорошо. Он усложняет жизнь богов и пытается перерыть весь Аваддон в поисках тебя.

Я вдруг почувствовала тяжесть на сердце.

– Он пытался меня найти?

Она немного безумно мне улыбнулась.

– Он практически весь вампирский мир натравил на твой запах.

– Ой! – Со стоном я закрыла глаза, но в то же время почувствовала волну теплого облегчения. У Мэда все было хорошо! Слава богу.

– Идиот! – фыркнул Пиас, топая мимо нас. Его плечи напряглись.

– Он правда ревнует? – прошептала я О на ухо. Она захихикала:

– Ко всем и каждому!

– Я вообще-то вас слышу.

– Я просто говорю ей все как есть, милашка! – пропела О, оборачивая свое боа вокруг шеи.

– Сейчас я тебе зарплату урежу! – последовал ответный удар от Пиаса.

– Мы получаем зарплату? – Мутные глаза О озорно блеснули.

– Уже нет!

– А у вас тут, внизу, что, есть деньги? – заинтересованно спросила я. Я уже не раз задумывалась о том, как здесь расплачиваются. Я автоматически думала, что товары в Тартаре меняются на другие или же на какие-то услуги.

– Мы частично расплачиваемся магическими артефактами или какими-то другими вещами, как ты видела в клубе Чарминга, – подтвердила мои догадки О. – Но еще мы расплачиваемся биткоинами.

Мы покинули холл через правую дверь. Коридоры были украшены серыми коврами и изысканными предметами искусства. О сразу обратила внимание на мое недоумевающее лицо и сотворила карту из ниоткуда.

– Это новая валюта, которой пользуются и люди тоже, – объяснила мне она. – Что-то вроде виртуальных денег, которые вошли в оборот по всему миру. Она считается не в йенах и не в долларах, а в цифрах.

– Как кредитные карты?

Она пожала плечами:

– Возможно. Я не так хорошо ориентируюсь во всем этом, как парни. Но если упростить, перевод денег осуществляется в цифрах, которые переносятся с одного компьютера на другой. В основном биткоин используется людьми в нелегальных делах. Им нельзя манипулировать, потому что никакие банки не имеют к нему доступа.

– Практично.

Она ухмыльнулась:

– Так никто не может найти след людей, использующих эту валюту. Это особенно важно, когда мы отправляем переводы куда-то за границы Тар- тара.

Мы прошли через простую белую дверь. Пиас уже исчез за ней, а я осталась в дверном проеме и любопытно оглядывалась. Мы оказались в огромном конференц-зале. Длинный стол, уютные черные кресла, большой телевизор и боги с другого края стола. Могущественные боги. Их магия была очень плотной, и я тут же принялась глотать воздух ртом.

– Всем привет! – пропела О и затанцевала в глубь комнаты. Боги подняли головы. Казалось, что на нас смотрела волчья стая. Единственный, кто сидел на своем месте, скрестив руки и игнорируя нас, был надувший губы Чарминг. Рядом с ним стоял пушистый Брейв, махавший веточками.

Я вопросительно посмотрела на О, но та лишь отмахнулась:

– Он все еще дуется на вас из-за своего клуба.

Чарминг тут же повернул голову в нашу сторону. Его глаза светились гневом. Если бы не розовые тени и идеально нарисованные стрелки, я бы, наверное, даже его испугалась.

– Дуется? Я не дуюсь! Я вне себя от гнева! Она уже во второй раз превращает мой клуб в руины! – зарычал он, вскакивая с места.

Брейв задрожал, и в комнате стало тихо. Теперь я точно обратила на себя все внимание богов.

– Боже, мне так жаль, Чарминг! – выдавила я.

Можно ли мне провалиться куда-нибудь под землю?

– Это она? – спросила женщина рядом с Чармингом. Мои глаза округлились. Я сначала подумала, что она мужчина. У нее были крупные, как у культуриста, мышцы, гордое и почти грубое лицо, которое излучало столько агрессии, что я автоматически сделала шаг назад. Богиня поморщила нос.