Михаил облизал губы и слегка покраснел. С таким голосом в глашатаи не пойдешь: он был слишком высоким и невыразительным. Однако читал он быстро и уверенно. Сперва после приветствия Вильгельму и Изабель королева рекомендовала им Михаила как опытного писаря, который бегло говорит на латыни, французском и английском языках. Он может оказаться очень полезен. Алиенора также заверяла их в его ответственности, рассудительности и умении держать язык за зубами.

– Вы поступаете с наилучшими рекомендациями высокопоставленной особы, господин Михаил, – сухо заметил Вильгельм. – Разве я могу не нанять вас? Вы получаете место, если хотите.

– Спасибо, лорд. Может, письмо прочитает кто-то другой, чтобы вы не подумали, будто я все придумываю?

Вильгельм рассмеялся.

– Я не исключал бы этого, имея дело с Вигайном, но, поскольку вы собираетесь у меня служить и проверить написанное легко, я верю и вашу честность. Пожалуйста, продолжайте.

В оставшейся части письма королева желала Вильгельму и Изабель счастья в браке, а затем шло главное: Ричард должен прибыть в Лондон в начале августа, если погода будет благоприятной. Коронация назначена на третье сентября в Вестминстерском аббатстве. Далее в очень осторожных выражениях королева намекала на дальнейшее продвижение Вильгельма и его семьи и отдавала должное его верности. Вильгельм поблагодарил писаря, когда тот закончил чтение, попросил снова прочитать послание, чтобы запомнить его, а потом отправил Михаила есть, пить и искать для себя кровать.

После ухода писаря Маршал в задумчивости оперся подбородком на руку. Хотя он не умел читать тексты, между строк читать он умел. Умела это и Изабель.

– Тебе отдали Стригил не только как награду за верность. Они хотели повысить тебя и дать власть, – сказала она.

Вильгельм передернул плечами.

– Королева помнит тех, кто хорошо ей послужил. Теперь она может оказывать покровительство и осыпать милостями, а она щедрый человек.

– Еще она умна и проницательна, – сказала Изабель. – Когда Ричард отправится в крестовый поход, потребуются верные люди, готовые взвалить на себя ответственность за содержание его владений в целости и сохранности. Тебя не подняли бы до положения графа без более важной причины, чем желание наградить.

– Я не граф, – заметил Вильгельм смущенно: он оказался застигнутым врасплох. Если королева Алиенора была умна и проницательна, то его новая жена не слишком ей уступала.

– Ты просто не называешься графом, И тебе обещали еще больше. Очевидно, для тебя готовят высокое место, когда Ричард отправится на войну.

Вильгельм насмешливо посмотрел на нее.

– Похоже, что так.

– Ты не рад?

Он взял ее руки в свои.

– Я знаю, что смогу сделать все, что мне поручат. Я никогда не уклонялся от вызова, я даже им наслаждаюсь, – он внимательно посмотрел на жену и прочитал вопрос в ее глазах. – Но часть меня жаждет спокойствия. Я приехал в Стоук не только восстанавливать силы после бурного прошлого года, но и для того чтобы запастись душевным спокойствием на будущее, поскольку предстоит еще много бурь и штормов. Попомни мои слова. – Все еще держа ее за руки, Вильгельм поднялся и потянул ее за собой. – Пойдем в постель. Будь моей гаванью. Дай мне убежище.

* * *

Пока Изабель еще могла думать, она пришла к выводу, что именно ей нужно убежище: на нее накатывали такие горячие волны ощущений, что казалось, будто ее уносит в море, в котором она утонет. Она думала, что знает, чего ожидать, но реальность оказалась более грубой и более нежной, чем она могла себе представить. Изабель чувствовала жар губ мужа на своей шее, в уголках рта, на губах. Он выдыхал слова любви на ее тело и в ее тело, пока все в ней не забурлило от них. Изабель учащенно дышала и хватала ртом воздух. Его язык просящее двигался по ней, нежные кончики пальцев уговаривали се ответить. Ее дразнили и умоляли, а потом ощущения нахлынули, как самый сильный прилив в полнолуние, под светом звезд. Ее неудержимо понесло к берегу.

Изабель мотала головой, лежавшей на валике, длинные светлые волосы разметались, как у сирены, и покрыли ее бледное тело. Из-за июльской жары верхний этаж деревянного дома нагрелся, и теперь открытые ставни впускали прохладу. Небо в окне было темно-синим, скорее даже насыщенного цвета морской лазури. Пот стекал по телу Изабель тонкими струйками и собирался между грудей. Бока блестели, словно она только что вышла из моря. Вильгельм тоже блестел, вспотев. Волосы у него спутались и прилипли ко лбу, глаза по цвету напоминали реку ночью, которая течет к морю, быстро и уверенно.

Когда он вошел в нее, Изабель почувствовала боль и резко вздохнула. Но, выдыхая, она тихо вскрикнула, приветствуя проникновение. Вильгельм нависал над ней и тут внезапно замер, дыша часто и неровно. Изабель коснулась его ребер, обследуя каждый контур, потом провела сверху вниз по груди, привыкая к ощущению его плоти внутри себя. Она чувствовала, что ее сильно растянули и заполнили, она не могла двигаться, тем не менее она слышала шепот удовольствия и приближение сильных, мощных приливов, которые ждали своей очереди.

Вильгельм нежно произнес ее имя и перенес вес тела на левую руку, а правой погладил ее лицо. Изабель повернула голову и поцеловала его пальцы. Она собиралась спросить его, то ли это, чего он хотел, нашел ли он безопасную гавань и убежище. Но он опустил голову и накрыл ее губы своими, не дав ей ни о чем спросить. Его правая рука пошла ниже, ей на грудь, а его бедра стали мягко двигаться вверх и вниз, наступая и отступая в ритме поцелуя и движения его большого пальца по ее соску. Изабель хотелось глубоко вздохнуть, но она не могла этого сделать, потому что мужчина не прекращал поцелуя. Она прижималась к нему и изгибалась. Боль пронзила нижнюю часть ее тела одновременно с удовольствием. Глаза у нее расширились, а в горле заклекотали какие-то невнятные звуки. Но Вильгельм так и не отпускал ее, и безжалостное и нежное движение привело ее к пропасти и удерживало на краю, дрожащую и отчаявшуюся. А затем она покатилась в страхе и блаженстве через край. Тело сотряслось в оргазме, Вильгельм наконец оборвал поцелуй, опустил лицо ей на шею, два раза сильно дернулся у нее в объятиях, словно корабль, потерпевший кораблекрушение в бурю.

Тишина опускалась постепенно, дыхание замедлялось, сердцебиение успокаивалось. Когда Изабель пришла в себя, то почувствовала, как смешиваются боль и удовольствие, подобно расположенным рядом струнам на лире музыканта. Словно музыкант их нежно трогал одну за другой. Ощущение было совершено новым для обоих. Вильгельм приподнялся, все еще оставаясь в ней, и посмотрел сверху вниз ей в лицо.

– Боже, – прохрипел он. – Вот это был забег! Как на скачках! – Он опустил голову, поцеловал Изабель и потерся об нее носом. – Я не испытывал ничего подобного с тех пор, как был зеленым юнцом…

От его слов Изабель почувствовала тепло и благодарность.

– Значит, это напомнило тебе твой первый раз? – робко поддразнила она его.