а уж если на сам турнир попадают, то они станут у нанимателей вообще нарасхват! — воодушевленно вещал гном, размахивая руками.

Было похоже, что и сам он большой любитель подобных зрелищ.

— Так вот, с учетом, что вам в соперники могут попасться нехилые мастера, набившие руку не только на ристалищных боях, но и реальных, то наше руководство полной победы от вас не ждет. Главное, в тройку лучших войти, тут уж, чтоб престижу Ордену не уронить…

— В смысле?! — удивился Крис. — Почему от нас полной победы не ждут?! А разве мы не самой сильной командой на турнире будем? Ведь заведомо известно, что наш суммарный резерв точно превзойдет резерв любой другой команды?!

— А вот с этим не все так просто… — и гном высыпал пригоршню медальонов на стол, — вот, прицепите-ка к тем, которые на вашей общей крови зачарованы. Давайте, давайте, — подогнал он нас.

Мы потянулись к золотой кучке и разобрали предложенные медальки, после чего уставились на Миху в ожидании объяснений.

Тот дождался, пока мы выполним его указания и только потом продолжил:

— Магическая защита ристалища рассчитана на семерку, а потому все, у кого резерв выше, должны обязательно иметь амулет на ограничение силы. Вот и получается, что ни о каком вашем преимуществе перед другими командами речи не идет. Но зато мастерство и опыт наемников остаются с ними… — развел удрученно гном руками.

— Дык, а мне-то зачем? — недоуменно спросил Мартек, крутя в пальцах золотой кругляш, который он один на цепочку не повесил. — У меня-то семерка и есть…

— Мар, мы ж мерили с тобой моим фатомером! — воскликнул Крис. — У тебя там семь и восемьдесят девять! То есть, почти восьмерка! Ты чё, не помнишь?

— Одевай, живо! — рявкнул гном. — Вот залепяшишь герцогу в лоб своим камнем, и чё?! Потом всем орденом отмазаться не сумеем!

— Ну, я думаю, что у герцога на ложе защита посильней, конечно, стоит… — влез эльф со своими уточнениями, — но и другого кого калечить негоже. Штраф большой наложат, а самого виновника и вовсе в каземат запрут… как бы не казнили. Там уж по нанесенному ущербу смотреть будут.

После того, как смутившийся Мар все же омедалился, гном решил, что с нас наставлений хватит и отправил спать — набираться сил перед завтрашним испытанием.

Мы с Крисом, как обычно, просто так расстаться не смогли и опять нашли тему для разговора. Наши уж все разбрелись, а мы все сидели на ступеньке и потихоньку обсуждали Марову душевную простоту и очередной, чуть не случившийся по ее вине косяк.

— Понимаешь, — рассказывал мне Крис, — у них же проверку на магию по такой древности проводят, что просто жуть какая-то! Эльфийский Камень! Представляешь?!

Я, естественно, был вынужден ему напомнить, что — нет, не представляю, поскольку знать не знаю, что это такое. И мне в очередной раз, как маленькому, объяснили прописные… по местным меркам понятно… истины.

Эльфийским Камнем назывался примитивный фатомер, который определял силу, обозначая ее насыщенностью свечения, и ни каких десятых, и тем более сотых значений при таком подходе, естественно, разглядеть не удавалось. Хорошо, если к такому камню при проверке прилагается опытный в этом деле маг, а то и с целой-то ступенью могли напортачить. Как, собственно, Крис и подозревал про силу дара у нашего здоровяка.

Глава 31

На следующее утро разбудили нас рано, а кормили скудно.

Первое обусловливалось тем, что даже затененное магами солнце, не очень хорошо сочеталось с железной броней, и подобные развлекаловки принято было отводить до полудня. А второе, собственно, по причине самого, предположительно активного мероприятия.

По мне так, и самого доспеха для ощущения полного дискомфорта хватало — выше крыши. Так что, солнце уж там шло до комплекта, или что еще, было уже не важно.

Да и пожрать поплотней, я бы не отказался, поскольку, как понял, турнир начинался в восемь, а из трапезной нас выпихнули, когда и шести еще не было. Так что, по всем показателям, даже если б мы натолкались чисто мясом, то и оно всяко успело бы к началу мероприятия протрястись.

А так, снаружи — тяжко, внутри — пусто, вот как, скажите на милость, при таком исходнике на подвиг идти?! Впрочем, победы от нас никто не ждал, и на том спасибо.

Вот, примерно в таком пасмурном настроении я и выдвигался навстречу предполагаемым свершениям.

Крис, если судить по только и видимым в окне открытого забрала печальным глазам и заострившемуся бледному носу, думается, испытывал схожие неудобства.

Хотя мы, считай с завтрака, и словом-то не перемолвились. Почему он не стал жаловаться мне на жизнь такую несчастную, не знаю. Меня от нытья удерживал вид остальной нашей троицы. Бравый такой вид — бодренький. Эти собирались на турнир, как на праздник.

Даже княжна… а это одно могло заткнуть рот настоящему мужчине. А поскольку я себя таковым и считал, то и ехал молча, пережевывая печальки сам на сам.

С виду наши доспехи, конечно — красотища непередаваемая! Я себя в них ощущал персом из какой-нибудь игрушки, типа «Потерянного Ковчега»! Гипертрофированно увеличенные торс и плечи, каждая деталь перетекает одна в другую без явно видимых зазоров, а для большей декоративности по всей поверхности золотая по белому гравировка языков пламени блестит. Но это — так, если стоять, замерев, перед зеркалом. А вот на практике…

Нет, не скажу, что доспех был настолько тяжелым, как я себе это представлял, когда видел подобные в музее. Оно, конечно, может, так легко ощущалась броня чисто гномского производства? Но, в любом случае, с десяток-то кило и она весила.

Но главной задачей в ее освоении все же было — это приноровиться. Ничего не задевать, включая себя, гнуться только в допустимые стороны и крутить побольше башкой, восполняя малый обзор в шлеме.

И совсем уж не хотелось вспоминать, как почувствовал себя, когда впервые ее на меня целиком наперли и забрало на шлеме захлопнули… в какой-то момент даже мелькнула мысль, что так можно и клаустрофобию заиметь.

Не заимел… вроде. Но и любви, как вон у того же Мара, к сложносочиненной консервной банке у меня так и не сложилось.

На Огонька, обвешанного, как и все остальные лошади, какими-то яркими занавесками, я нынче забирался «настоящим» господином. И скрепя сердце прослушал, как пыхтит под моей, закованной в броню ногой, мужик, и как вторя ему, крякает мерин.

А тут на крыльцо вышла и главная причина моего вновь объявившегося комплекса неполноценности — наша троица рыцарей без страха и