— Да. У меня вопрос к херру Хуберу. Как у вас дела с проектированием трактора?

— О! Да! Я, как и планировал, развернул один из предоставленных вами двигателей горизонтально…

Дальше, этот немецкий мастеровой довольно долго рассказывал что у него получилось, а что нет. В итоге, после получаса обсуждения, я заверил Хубера, что полностью удовлетворён его успехами и пообещал помогать ему и дальше.

Глава 31

Глава 31

Ээро Эркко стоял на корме датского пассажирского парохода «Густав», совершавшего свой первый в этом году рейс из Гельсингфорса в Лондон, и смотрел, как постепенно отдаляется город, мимо проплывают сооружения Свеаборгской крепости и серые, облезлые после зимовки, туши броненосцев и крейсеров. На душе разливалась спокойствие и удовлетворение после долгого года сборов, подготовки и организации финской олимпийской сборной. Девяносто пять атлетов прошли отбор в команду, да ещё более дюжины официальных представителей от княжества и он, как глава всей сборной.

Он так задумался, что даже вздрогнул, когда подошедшая к нему супруга Маисси взяла его под руку и прислонилась к его плечу.

— Всё переживаешь из-за ссоры с этой стервой Хултин?

— А? Нет. Что ты. Я уже и забыл про наш очередной парламентский кризис. Из которого опять торчат уши одного очень умного и предприимчивого юноши, — вздохнул мужчина. — А ведь он ещё и в Англию приедет летом. И если барон де Кубертен его предложение о проведении зимних игр в Финляндии примет, то у нас тут вообще все передерутся в парламенте за свой кусочек бюджета.

— А разве последний кризис не твоих рук дело? Зачем наговаривать на Матти? Он всего лишь высказал предположение в вашей переписке. Из которой ты и взял идеи для своих выступлений и совместных газетных статей.

— Да это я так. Ворчу. И ты права, зря я на Матти наезжаю.

— Наезжаешь? Как это?

— Это одно из его словечек. Которыми теперь разговариваю я и наш Юхо. А может уже и половина княжества…

Эркко, проводив взглядом маяк на «Александровском» острове, левой, свободной рукой поднял воротник пальто, и его мысли вернулись к недавним событиям. В одном из ответных писем Матти Хухта прислал набросок статьи о его видении выборов в государственную Думу третьего созыва депутатов от Финляндского княжества. В которой он предлагал выбрать парламентариев для Думы из представителей местного парламента. Чтобы не случилось разделение парламентской власти, так как по статусу имперские депутаты выше, чем местные.

С некоторыми правками и собственными комментариями эта статья была опубликована в ближайшем выпуске «Финской правды». Поначалу никакой особой реакции она не вызвала. Но, по прошествии недели, «Финский женский клуб», который смог получить на парламентских выборах тринадцать мест, поднял этот вопрос и предложил выбрать депутатов в думу третьего созыв исключительно из числа женщин-парламентариев. Ещё девять женщин, избранных в парламент в списках других партий, активно их в этом поддержали.

И всё бы ничего, но Хухта прислал новую статью, которую Эркко проигнорировать не мог никак. Так как в ней этот молодой человек высказывал предположения о том, что в случае выбора женщин-депутатов в российскую государственную Думу может случиться запрет со стороны имперских властей на право финских женщин избираться в Эдускунту. Так сказать — уравняют местные законы с имперскими. И будет хорошо если только этим обойдутся.

Кроме этого своего предположения, юный Хухта намекал, что неплохо бы организовать комитет в парламенте для проверки выполнения предвыборных обещаний депутатов. А то Ида Алле-Тельо, женщина-депутат от Улеаборгской губернии, пообещала обновить книжный фонд местной публичной библиотеки, но так и не выполнила своих обязательств. Были у него вопросы и к другой женщине-парламентёру от финской партии — Александре Грипенберг. Как она могла попасть в финскую партию, если владеет только шведским языком? Причем, учить финский и русский отказывается публично.

Опубликованная статья неожиданно нашла поддержку среди народных избранников. И в парламенте воцарился сумасшедший дом. Текла Хултин, председатель «Финского женского клуба», почему-то восприняла всё слишком близко к сердцу и развернула настоящую борьбу. С трибуны парламента и через многочисленные Гельсингфорские женские газеты и журналы клеймила позором мужчин-депутатов и непосредственно самого Ээро Эркко, в газете которого и были опубликованы статьи Хухты.

Добавил сумятицы и неожиданный раскол среди женщин-депутатов. После чего в парламенте сформировалась группа финского отделения «Международного альянса женщин» (Naisasialiitto Unioni). И именно они добились и организации комитета по проверке предвыборных обещаний, и даже изгнания из парламента Александры Грипенберг. После чего, слава всем богам, внимание Хултин, переключилось на своих бывших товарок и они, оставив в покое мужчин, начали грызню между собой. Пока женщины выясняли отношения, остальной парламент успел выбрать четырёх представителей в российскую Думу — из своих рядов, как и предлагал в своей статье Матти Хухта. А Ээро Эркко сбежал на Олимпиаду.

……

Зима с 1907 на 1908 год выдалась хлопотной и суетной. Я уже и не раз пожалел, что принял участие в конкурсе сказки для внеклассного чтения. Хорошо, что пара поездок по губерниям княжества совпало с организацией, анонсированных мной летом, источников доходов для региональных пионерских отрядов.

В соседнюю с нами Вазаскую губернию я попал ещё в начале декабря, когда с дедом ездил на наш стекольный завод. Пионеры из Николайштадта, столицы Вазаской губернии, устроили мне торжественный приём, а заодно я с ними совершил несколько ознакомительных прогулок по городу и окрестностям. Что и легло в основу нового рассказа про путешествие кота Эркки.

На рождественских же каникулах мне удалось съездить в Тавастгусскую губернию. Дядя Бьорк ехал на вагоностроительный завод в Таммерфорс для заказа железнодорожных цистерн по нашему общему с ним проекту. Вернее, под этот проект цистерн он взял старый двухосный вагон с установкой на него пятнадцатитонной стальной ёмкости и предложенную мной систему автосцепления.

И всё для того, чтобы обойти патенты компании «БраНобель». При попытке заказать нобелевские тысячапудовые цистерны на Коломенском и Рижском заводах, нам ответили, что на 1908 год заказы уже не принимают. Поэтому и пришлось мудрить что-то своё. Пока дядя Бьорк мучился над чертежами новых вагонов,