Тереза присела на бортик ванны.

– Знаешь, все годы, пока я училась в колледже, у меня никогда не было парня, и вовсе не потому, что мне этого не хотелось. Я придумала для себя оправдание: дескать, мне приходится так много заниматься, что не остается времени. Мама ужасно переживала, ей казалось, что со мной что-то не в порядке. Часто бывало, что, когда я приезжала домой на каникулы, она шепталась с какими-то женщинами, собираясь познакомить меня с их сыновьями, или внуками, или племянниками… А отец все так же мной гордился и всем говорил, что его дочка – адвокат. Но на самом деле я так и не получила диплома. Я говорила себе, что когда-нибудь обязательно вернусь в колледж и закончу учебу, но все время что-то мешало. Мне нужно было заботиться о тебе и об Альфредо, он во мне нуждался. Некоторые лицензии пишутся таким языком, что без специального образования не разберешься, а документация по экспорту и импорту всегда была для твоего отца китайской грамотой.

– Я думала, ты получила диплом.

– Значит, ты ошибалась. Тебе только кажется, будто ты знаешь все на свете, на самом деле это не так.

Тереза сняла очки и принялась протирать стекла полотенцем. Роза заметила, что нос у матери покраснел, под глазами залегли круги. Ее маленькие глаза, сейчас покрасневшие от слез, и тонкий острый нос разительно отличались от ее собственных. Девушка все смотрела и смотрела на мать, почему-то впервые ее тронула невзрачная внешность матери. Когда Тереза неожиданно перехватила ее взгляд и слабо улыбнулась, Роза вспыхнула. От улыбки кожа Терезы как будто натягивалась на высоких скулах, и черты лица казались еще острее.

– Ты так похожа на своего отца! Каждый раз, глядя на тебя, я как будто вижу перед собой Альфредо. Знаешь, ведь ты была зачата в наш медовый месяц.

Роза кивнула. Опустив крышку унитаза, она села, поставила локти на колени и подперла подбородок руками. У Розы не было выхода, и, хотя она не желала слушать, пришлось остаться. Тереза продолжала:

– Однажды я пришла домой днем… Я обычно проходила через пекарню и спускалась по черной лестнице. В этот раз мама ждала меня, одевшись в свое лучшее платье. Она поторопила меня: «Быстрее иди к себе и переоденься во что-нибудь понаряднее. У нас будут гости». Именно тогда я впервые увидела дона Роберто Лучано. До тех пор я даже не подозревала о его существовании. Думаю, даже мои родители не знали, почему это произошло, но дон Роберто Лучано явился к нам домой, пожелал меня видеть и предложил, чтобы я вышла замуж за его сына Альфредо.

Роза, завороженная рассказом матери, подалась вперед:

– Ну и что было дальше?

Тереза улыбнулась и водрузила на нос очки.

– Я считала, что меня унизили, и страшно рассердилась.

– И что же заставило тебя передумать?

– Страх. Мой отец был просто в ужасе и не скрывал этого. Он был простым человеком и не мог взять в толк, почему дон Роберто вообще нами заинтересовался, пришел к нам домой да еще и попросил в жены своему сыну его дочь, которую он с женой уже отчаялся когда-нибудь выдать замуж. Поэтому я согласилась встретиться с сыном дона Роберто.

На следующий день пришел сам Альфредо. Не знаю, на что я рассчитывала, может, надеялась как-нибудь потянуть время… Вся эта история казалась каким-то безумием…

– Продолжай, мама.

– Впервые увидев Альфредо, я подумала, что мне еще не доводилось встречать такого красивого парня. По-моему, наша ситуация смущала его еще больше, чем меня. Я полюбила его с первого взгляда. Тогда я уже стала бояться, что он даст мне от ворот поворот. Я так боялась, что была согласна на все. Я согласилась, чтобы свадьба состоялась через месяц и чтобы всем распоряжались Лучано. Когда я познакомилась с Грациеллой Лучано, то стала еще больше бояться, что наша свадьба с Альфредо не состоится. Я знала, что, по мнению синьоры Лучано, я недостаточно хороша для ее сына.

– Он тебя любил? – Против воли в голосе Розы послышались нотки недоверия.

– Да, Роза, любил. Однажды я спросила его напрямик, не раздумал ли он на мне жениться. Но как выяснилось, он сам испугался, что я передумала. В результате мы поженились.

Тереза внезапно почувствовала, что устала и не хочет больше говорить. Она бросила полотенце в корзину для грязного белья.

– Мои родители получили собственную пекарню и квартиру. Мама каждый день возносила молитвы за дона Роберто Лучано. Даже умирая, она благодарила его и молилась за его благополучие…

Тереза вышла в коридор, Роза последовала за ней.

– Эмилио говорил, что полюбил меня с первого взгляда. Помнишь, как мы приезжали на виллу «Ривера» прошлым летом?

Тереза прижала пальцы к вискам, пытаясь унять пульсирующую боль в голове.

– Как ты думаешь, мам, он бы женился на мне сам, если бы этого не пожелал дон Роберто? То есть я хочу сказать, твоим родителям он подарил пекарню… он говорил когда-нибудь, что даст вам за меня?

– Роза, у меня разболелась голова, мне нужно пойти прилечь.

– Если ты не хочешь говорить, я позвоню бабушке и спрошу у нее.

– Ты этого не сделаешь.

– Почему? Опасаешься, что я могу сказать не то и расстроить ее? Она может исключить тебя из завещания, ты этого боишься?

Тереза решила, что с нее довольно. Устав ходить вокруг да около, она призналась:

– Да, может быть. Грациелла держит бразды правления в своих руках, и, пока я не получу того, что мне причитается, ты не должна даже разговаривать с ней. Пусть ты ее внучка, ей ничего не стоит исключить тебя из завещания. – В подкрепление своих слов Тереза щелкнула пальцами. – Вот так, Роза, ей достаточно щелкнуть пальцами, и все сделано. И дону Роберто достаточно было только щелкнуть пальцами, как люди тотчас делали именно то, чего он от них хотел, будь то его сын, которому надлежало на мне жениться, или племянник, который должен был жениться на тебе… Полно, Роза, пора бы тебе уже и повзрослеть. Он всегда манипулировал людьми, а они с Грациеллой – два сапога пара. Если ты ей чем-нибудь не угодишь, мы ничего не получим. Может, сейчас тебе все равно, но это важно для меня, это все, что у меня осталось. – Тереза вздохнула: – Господи, Роза, видишь, до чего ты меня довела? Мне очень жаль, что пришлось все тебе выложить, прости меня.

В темных глазах Розы заблестели слезы.

– И ты меня прости, мама.

Мойра Лучано проследила, как Луис Минчелли поместил браслет с бриллиантами и рубинами на витрину, закрытую пуленепробиваемым стеклом. Он положил браслет на подложку из черного бархата между скорпионом (ее знак зодиака), украшенным бриллиантом и изумрудом, и брошью с гранатами и топазами.

– Мистер Минчелли, не могли бы вы выдать мне деньги мелкими купюрами? Сейчас любой мальчишка на побегушках рассчитывает получить два доллара только за то, что передал тебе ключи от машины, вот и приходится тратить уйму времени в кассах, разменивая крупные купюры на мелочь.