– Петр Алексеевич, не верьте ему, он все врет! – Надежда, повернулась к Петру, пытаясь его убедить. – Я даже не знаю, как его зовут!

– Я царь всея Руси! – выпятил живот лже-Петр. – Всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец: Московский, Киевский, Владимирский…

– А-а-а! Бей гадов! – вдруг крикнул рослый малый из зала. – Вот гнида! – он ринулся к лже-Петру.

– Позвольте! Позвольте! – отступал тот. – Не имеете права! Да я вас засужу! А тебя, лоха, посадят! – перескочил он на современную речь. Это еще больше укрепило рослого парня в правильности своих действий. Он накинулся на лже-Петра, началась потасовка. Несколько человек рвануло на сцену, схватили самозванцев за руки и за ноги и выкинули их в кричащую толпу.

– Петр Алексеевич, – кинулась певица к Петру, – сделайте что-нибудь! Их ведь убьют.

– И поделом! – рявкнул Петр. – Собаке – собачья смерть!

– Петр Алексеевич, – не унималась певица. – Я вас очень прошу! Телевидение же все снимает. Зачем вам такая слава!

Опомнившиеся Иван Данилович, Егор, Толик и Павел присоединились к ней.

– Она права, Петр Алексеевич. Нужно это остановить! Только вы сможете! Только вас послушают.

Петр насладился тумаками по гладким бокам клеветников и бесстрашно шагнул в зал.

– Петр Алексеевич, спасите нас! – взмолились лже- Петр и его шатия, еле уворачиваясь от ударов. – Спасите!.. Простите нас!

– Поделом вам! Сучьи дети! – с чувством сказал Петр. – Не повадно будет впредь мое имя позорить! Эй, угомонитесь, – оттащил он наиболее разошедшихся драчунов. Размялись и будет!

– Охрана, заберите этих клоунов, – гаркнула в микрофон своим зычным голосом певица, показав на лже-Петра и остальных, затем она подошла к Петру и сказала: – Я так боялась не успеть! Боялась, что вы поверите клевете!

Петр, все еще сердясь на нее, буркнул:

– Меха да украшения завсегда приманкою для дам бывали. В том перемен нет!

Надежда снизу заглянула ему в глаза и сказала с горечью:

– Не верите… А я ведь, за границу уезжала. Концерты у меня были в то время, когда мне якобы те меха дарили!

Петр отвернулся, но Надежда не отступала. Она взяла руку Петра и прижала к сердцу.

– Зачем мне от фальшивого Петра знаки внимания принимать, когда настоящий меня ими наградил!

Петр руку отнял.

– Я ошибаюсь? И мне все показалось? – спросила Надежда дрогнувшим голосом.

– Поглядим.

– Петр Алексеевич, имя у меня такое, что я до последнего надежду имею. Концерт у меня будет в Москве. Хочу я его вам посвятить. Придете?

Лицо императора немного смягчилось, но ничего не ответив, он вышел.

Побитых самозванцев выводили из зала под свист и улюлюканье толпы.

Этот репортаж смотрела вся страна.

«Государыня моя, Катеринушка! Дражайшая супруга моя, друг ты мой сердечный! Давно не писал тебе, пребывая в делах и заботах. Не мог я на одном месте долго усидеть. Хотелось Россию повидать, глубинку навестить и познать, как людишки живут вдали от столицы. Поездка сия меня обрадовала. Мосты, домов громады, целые города среди лесов воздвигнуты! Болота высушены, каналы прорыты, тоннели в горах проделаны. Гордость за Россию- матушку, за народ наш! Столько он выдюжил и еще более того выдюжит! Люди повсюду чистые и душой приветливые. Живут небогато, но сытно. Машины в каждом дворе. Школы повсюду, больницы, даже за детьми малыми призор. Все грамотные. Таких, чтобы читать и писать не умели, нигде не видал! Работа у всех чистая, с грязной рожей никого на улице не зрил. Указу моему следуют “перед ассамблеей мыться с мылом в бане с тщением и не токмо за чистотой верхней робы, но и за исподнем такого следить усердно”. Ныне моются не в банях, а в ванных. То корыта в рост человека и вода горячая и холодная прямо в дом подается. Лица у всех босые, бородатых не видал. Опять же указ мой: “О бритье бород и усов разного чина людям”, в почете. Лестно, что помнят обо мне и на Урале, куда доехать довелось.

А вот лошадей нигде по всему пути не встречал. Нарочно на дорогу смотрел, а лошадиных катышек нет. Решил, птицы склевывают, ан нет. Лошадей нет и в помине. Все машинами обходятся. Да и птиц в городах не слыхать. Токмо воробьи, дрозды, вороны, ласточки, да голуби остались. Соловьи и скворцы не поют, и в клетках их не держат. Ныне местные соловьи и заграничные воют. С того снискивают многие похвалы. А по мне, они уподобляются ослице валаамской, ревя в одиночку!

На Урале на базар пошел, так там ананас видал. Говорят, тем не удивишь! Ныне овощи и фрукты свежие зимой к столу подают! А вот соленных арбузов и лимонов страсть как поесть хотел, да нет нигде! И рыбы большой не видал, все по мелочи. При нас в рыбной лавке белуга, судак, щука, семга, лосось и иная рыба поболе самого человека висела! Да и ягод, грибов на любой вкус, орехов лесных. Того не узрел. Клюква токмо наша, а ягоды и фрукты издаля вместе с ананасом прибыли. Сборов травяных не видал. Видать, нынешние и не знают, как травами любую хворь лечить. В наше-то время той науке народ был обучен.

Красив народ наш, особливо девы! Покуда выгоду во всем не зачинают высматривать. То красоту портит. У людей по несколько пар перемены одежды, а исподнего не перечесть. Соль на столе за богатство не считают. Под горшок стриженных не встречал. Даже в далеких селеньях парикмахеры есть, куафер по-нашему.

Однако же политес и правилы одежи иностранной так голову нашим задурили, что девы иные как кикиморы бывают одеты, а отроки в узких панталонах зело похабный вид имеют. Указывал я в мое время, оных щеголей с рвением великим отлавливать и бить кнутом, на звание и именитость не взирать, тако же на вопли наказуемых.

Однако же ныне кнутом не порют и за грехи великие! И казнь смертную ни удушением, ни четвертованием, ни сажанием на кол, ни отрубанием голов не совершают! При таких порядках как страну в узде держать, одному Богу известно и нынешнему правителю!».

Петр вспомнил перекошенные злобой лица снятого мэра и его заместителей.

– Довезут ли их до Москвы? – подумалось ему. – Не скинут ли с поезда, чтобы верхушку от цепочки не выдали! То и милиции на руку, и главному прыщу!

Возвращаться надо. Опосля Москвы и главное дело будет сподобнее делать! Тогда и путь через всю Россию продолжу.

«Люди в целом жизнью довольны, а жалобщиков завсегда сыскать можно.

Жаль, не доехал до заводов, что поручал Никите Демидовичу Антуфьеву.