сексуальным опытом (?!) – наверное, так ему казалось, он-то был тогда маленьким и незаметным заморышем. Зал загудел. Вознесенский величественно поднялся со стула и покинул ЦДЛ, и тут же появился Владимир Вишневский, второй модный поэт. Наговорил кучу любезностей в мой адрес и сказал, что его мама, когда была жива, собирала мои вырезки и говорила Володе, чтобы он учился писать, как Безелянский. «Мамы нет, а вырезки остались…» – заключил Вишневский.

Но Вишневский пошел другой дорогой, не мемуарной, исторической, а смехаческой, юмористической. И преуспел в коротких звонких строках: «Был отвергаем, но зато – какими!..», «И вновь я не замечен с Мавзолея!..», «Полжизни выживаешь, полжизни доживаешь…», «Она сопротивлялась мило: «А почему такая срочность?..». Ну, и т.д.

Мой творческий вечер обернулся каким-то концертом (виноват: перестарался в приглашениях, и потом многие говорили: «А Безелянского было мало!..». Некогда звезда, Маргарита Суворова, спела «Голубку», четыре романса спел Надир Ширинский, еще был какой-то гитарист-виртуоз, Маргарита Сердцева читала Северянина… Все это длилось часа два и закончилось большими букетами. Все-таки, кое-что удалось рассказать и даже прочитать несколько своих стихотворений. Дома Ще подвела итог: артист!..

13 декабря

Вечер прошел, а потом были долгие отклики. Журналист Басков сказал, что в ЦДЛ редки такие вечера, где было много теплоты и сердечности, «а у вас это было».

На следующий день пошел в Горбачев-фонд на заседание «Клуба Раисы Максимовны». Тема: женщины в современной России. Говорили многие долго и нудно, с налетом академизма. Эту нудятину я немного взорвал своим эмоциональным выступлением и прочитал стихотворение Саши Черного к женскому съезду (декабрь 1908):

Не спорьте о мужских правах, –

Все объяснимо в двух словах:

Нет прав у нас,

Как и у вас…

Раиса Максимовна смотрела на меня большими распахнутыми глазами: а это кто такой?! Потом мы познакомились лично – с ней и ее прелестной дочерью Ириной Вирганской (маленький носик и очки), во время разговора подошел Михаил Сергеевич. «Святое семейство» Горбачевых. Тут же мне сказали, что в Горбачев-фонде недоумевают по поводу имени Ельцина в названии моей книги «От Рюрика до Ельцина». Понятно, почему нет Горбачева в названии?!..

20 декабря

Вечер в ЦДЛ означал подъем, душевный всплеск, а теперь – спуск, упадок. Все закономерно. И очень страдаю из-за темноты. Печатаю при электрическом свете, а это как-то раздавливает. И, вообще, хочется весны и куда-нибудь поехать: Париж, Лондон. Но цены вновь пустились вскачь, и поездка проблематична…

13 декабря исполнилось 8 лет со дня журналистского старта (и культурологического, прежняя советская журналистика не в счет)

13 декабря 1990, «Мегаполис-экспресс», первая календарная публикация «Дневник судеб». И судьба покатилась, как колесо. В среду 15-го в «Москве» на Тверской в рамках «Радуги» подписал примерно 25 своих книг. И опять россыпь комплиментов: легкое перо, талантливое письмо, страницы содержат добро и т.д.

Звонок из журнала «Women»: срочно нужна любовная история. Сел и тут же сочинил «лав стори» про Нину Петровскую, за которой приехал водитель из изд. «Бурда моден»… Сделан альбом со своими вырезками, и получилось наглядно – материлизованный труд. И вспомнил слова Алена (Эмиль Огюст Шартье, французский литературный критик и философ, 1868–1951): «Счастлив тот, кто видит в проделанной накануне работе следы своей воли».

18-го еще одна автограф-сессия, на этот раз в «Библио-Глобусе». Подписал около 40 книг. И опять море благодарственных слов, и по магазинному радиоузлу: «У нас сегодня замечательной писатель Юрий Безелянский…». Вот работал в радиокомитете, в «Могиле неизвестного солдата», никому был неведом, а теперь вырвался на простор публичности. Что скрывать: конечно, приятно. Пришла открытка из Вены, от Натальи, подруги гида Светланы: «Очень часто вас вспоминаю и с огромным удовольствием читаю ваши книги…».

А что в стране? Как пишет экономист Андрей Илларионов: «Вот уже в течение восьми десятилетий страна не может вырваться из плена социалистического помешательства…».

Ремарочка. А потом из социалистического помешательства да в капиталистическое безумие… (18 июля 2011)

27 декабря

Только задружил с «Алфавитом», как все и кончилось. Какие-то временные, спорадические связи. Получил аванс за «Улыбку Джоконды» и отказался ехать в Питер вместе с «Радугой» (две ночи в поезде – бррр!..). Приезжал в гости Эдик с бутылкой французского «Клико» и коробкой конфет «История шоколада». Наш француз!.. Обещал организовать поездку в Париж.

23-го подписывал книги в «Доме книги» на Арбате, а 14-го отправился в Горбачев-фонд на встречу с экс-президентом СССР. Пока у Михаила Сергеевича шло совещание, «мозговая атака», мило болтал с дочерью Ириной. Рассказывала о себе, об отце, как он обещал домашним, что когда выйдет в отставку, будет заниматься огородом и жарить картошку. Но не вышло: навалилась новые дела и проекты…

В 15.30 меня пригласили в кабинет Горбачева. Он встал и пошел мне навстречу, а я иду и думаю, с чего бы начать разговор с некогда первым лицом страны.

– Михаил Сергеевич, а вы знаете: мы с вами родились в один день, 2 марта.

– Да? – удивился Горбачев, – и вы тоже?!

Из этого можно было сделать вывод, что Михаил Сергеевич был уверен, что 2 марта родился он один на свете.

– Да, но в разные годы, – продолжил я, – вы в 1931 году, а я в 1932-м.

Мы проговорили с ним минут 30, и я успел задать ему много вопросов. Он подарил мне свою книгу «Размышления о прошлом и будущем» с такой надписью: «Юрию Николаевичу – от автора. Думаю, Вам, как ровеснику, будет интересным мое последнее творение…». А потом фото на память – щелкнул кто-то из охранников.

Из фонда помчался на Пятницкую и записал исторические события и факты 4 дней: 4, 7, 22 и 28 января. А следующий день был вообще сумасшедшим: гонорар за Шона Коннери в «Московской торговле» на Мясницкой, далее журнал «Витрина», «Библио-Глобус», Сбербанк на Никитском бульваре – гонорар за «Алфавит» и домой, по дороге прикупив 2 кг сахара и две пачки стирального порошка «Ариэль» (наш вклад в хозяйство!). А суммарный полученный гонорар составил всего 677 рублей, а если переводит в доллары, то 32. Играю мизер…

31 декабря

Французский писатель Робер Мерль рассказывал, как он пишет: одну машинописную страничку в день, если две – то это уже достижение, ну, а если случается три, тогда на следующий день он лежит на диване и отдыхает. Потом запирает написанное в ящик стола на целый год и уже затем, как роман отлежался, перечитывает его и переписывает заново…

Что можно сказать по этому поводу? Живут же люди! И пишут не