— Кира, ты очень замечательный человек, знаешь? — протянул ей свой кусочек Симба и обнял, целуя в щёку.

— Художник должен жить, — Марьян отдала свой кусочек и их уже стало четыре.

Никто не брал кусочек плота Киры, все отказывались, обнимали, прощались. К Кире подошли две подружки — Галчонок и Олечка, с которыми они не особо общались, так как были из разных «семей». В «карусельках» они чаще всего работали с парнями, а не с девчонками, да и те общались друг с другом и были знакомы до клуба. У обеих стояли слёзы в глазах, и они одновременно протянули Кире свои «плоты», видимо, договорившись об этом.

Шесть…

— Я… Я просто… Я бы очень хотел выжить, но… — Вася длинно выдохнул. — Просто возьми, ладно? — и протянул свой кусочек плота.

Семь…

И с каждым кусочком плота, который должен был её «спасти», Кире становилось тяжелей, словно она правда тонула.

— Кира… — окликнул её Дэн, тоже из другой семьи, — возьми. Ты удивительно сильный и цельный человек. Ты — достойна жизни.

— Спасибо… я… не знаю, что сказать, — растерянно моргнула Кира не понимая что происходит и почему все они… почему… почему делают это.

Восемь…

Ещё несколько человек подходили, предлагали ей свои кусочки, но Кира отказывала и говорила, что больше ей не надо: Даша сказала не уточнять количество, но о том, что нельзя сказать, что всё собрано, не говорила.

В итоге, на исходе двадцати минут, когда они закончили, выяснилось, что группа спасла максимум — трёх человек, которыми оказались Лёшка, Комсорг и Кира. Несмотря на это, Кира чувствовала себя отвратительно, по всей видимости, поймав известный «синдром выжившего».

Потом было обсуждение, на котором она даже не смогла ничего сказать, переваривая всё, что случилось. Прокручивая в голове эти мгновения за которыми, казалось, тикали часы, уходящего времени. Выяснилось, что были даже несколько людей, кто пытался «контролировать» процесс и оставили свои кусочки, чтобы дать их кому-то, если их не хватит, что произошло с Лёшкой — он собрал шесть в самом начале, а потом ему «додали».

Игра на самом деле оказалась ещё более тяжёлой, чем «Концлагерь».

* * *

— Кира, — окликнула её Даша, когда они все собрались по домам, договорившись о том, что следующее занятие будет «прощальным» в этом году, и все принесут что-нибудь на стол. — Я по поводу выставки. Как ты смотришь на то, чтобы сделать открытие в начале нашего занятия?

— О… Правда? Было бы чудесно, — заставила себя улыбнуться и «включиться» Кира.

— Но нужно всё подготовить. Может, завтра вечером? Мы привезём работы, но нужно их занести через весь корпус, считай, они тяжёлые, повесить как надо, ещё протереть, в общем, зови какого-нибудь мальчика с собой, у тебя же есть парень?

— Есть… — кивнула Кира.

* * *

Кеше удалось дозвониться из общаги: дежурила Марина Николаевна, которая разрешала пользоваться телефоном на вахте. Кеша пообещал помочь, и они договорились завтра в семь встретиться на проходной университета. Впрочем, Кира так и так бы ему позвонила: на «Фабрике» перенесли занятие со среды на четверг, назначили примерку костюмов, которую вроде как ещё пошили «наживую», то есть обмёточными швами, а не машинкой, плюс там же должна была состояться репетиция на сцене ДК, так что стоило предупредить, чтобы Кеша не приезжал к ней на их «обычное свидание».

Когда Кира наконец дошла до комнаты, то достала свой блокнот для стихов и сразу без черновика написала:

Такое странное чувство…быть Смертью…

Задувая свечу, касаться лёгкой рукой.

И звенят колокольчики душ, мне поверьте,

Я бываю прекрасна…

а ещё…

не хожу я с косой…

Такое странное чувство…быть Смертью…

Забирая, направлять вас на Истинный Путь.

Лабиринты Судьбы режут Вечные Тверди,

Я бываю жестока…

а ещё…

так хочу отдохнуть…

Такое странное чувство…быть Смертью…

И про каждого знать: «жить ему или не жить».

И летит над землёю развеянный пепел…

Я бываю ничтожна…

а ещё…

я, как вы, не умею любить…

* * *

Кира достала из сумки восемь жёлтых кусочков плотного ватмана и разложила их веером. Почему все они отдали их ей? Это не было её манипуляцией маной, она такого совсем не желала… Совсем не желала. Это было больно. Все они погибли, чтобы спасти её. А значит… Ей тоже стоило всех спасти. Ведь внутри неё… настоящая водородная бомба, которая способна на многое. И откладывать и малодушничать не стоит и мгновения.

Кира погладила жёлтые кусочки «плота».

— Грим?

— Да.

— Я думаю, что уже готова в твоей перезагрузке, — кивнула Кира. — Сколько времени это займёт?

— Скорее всего, несколько суток. Я начну очень плавно, поначалу ты даже ничего не почувствуешь.

— Несколько суток? Я смогу при этом учиться? — даже как-то удивилась Кира. Ей думалось, что это, как и с компьютером, будет совсем быстро, во сне или вроде того.

— Да, учёбе это не помешает, — ответил Грим.

— Тогда начни прямо сейчас, — кивнула Кира.

* * *

Впрочем, когда Грим начал, Кира действительно не заметила ничего необычного. Она хорошо выспалась, отучилась, приготовила поесть, немножко пообщалась с Кириллом, который забежал к ней после учёбы и позвал поесть у них пюре и котлеты.

— Ой, у вас там опять толпа, — отмахнулась Кира. — Иди ешь, а то реально самому не достанется, пока тут ходишь.

— Они ждут, я сказал не есть, — улыбнулся Кирилл, показывая свои ямочки на щеках.

Таша была права насчёт того, что соседи казались ей «постарше» — они поступили после техникума, то есть все были на год старше Киры, хотя и младше на курс. Из них только Владик поступил после одиннадцатого класса и был возраста Жени Мошиной.

— Я себе всё приготовила… — пожала плечами Кира. — И уже поела, кстати, но спасибо за приглашение.

— Может, тогда хотя бы телевизор пойдёшь к нам посмотреть?..

— Я уезжаю скоро, буду собираться. У меня сегодня встреча в семь часов с моим парнем, — ответила Кира. Впрочем, Кирилл прекрасно знал о существовании Кеши: всё же они были соседями. Иногда Кирилл даже заходил вечером в четверг после того, как Кеша уезжал, и они о чём-нибудь болтали. Впрочем, слишком навязчивым сосед не был, а ещё всегда был готов помочь, накормить, развлечь и чего угодно.

— Кирьян, ну ты долго