Безрассудно отпустив опору, я заскользила вниз по склону ущелья по направлению к глубокой борозде, оставленной телом. Я пошла вдоль нее, отодвигая рукой низко нависшие еловые ветки. Борозда вела в обход каменной груды, я брела по ней в неясном свете тлеющего факела, пробираясь сквозь колючие заросли, как вдруг…

Джейми лежал у подножия большого рассеченного валуна, наполовину зарытый в листве, как будто кто-то пытался схоронить его тело. Он не свернулся в клубок, чтобы согреться, а лежал вниз лицом, ровно и неподвижно. Его изрядно засыпало снегом.

Я выронила факел и бросилась вперед, воя от ужаса.

Джейми испустил стон, от которого кровь свернулась в жилах, и вздрогнул. Я отшатнулась, от сердца немного отлегло, но все еще было страшно. Он ранен. Куда и серьезно ли?

– Куда? – требовательно спросила я. – Куда ты ранен? Кровь идет? Что-нибудь сломано?

В панике я выронила факел, который в сырой листве тут же потух. Небо слегка розовело, падающие снежинки бликовали в неясном свете, но разглядеть что-нибудь было непросто.

Джейми был пугающе холодным, даже по сравнению с моими промерзшими руками. Он слабо пошевелился и издал еле слышный стон. Мне послышалось, он бормочет: «Сзади». Стянув с него пальто, чтобы не мешало, я резко потянула рубашку, вытащив ее из штанов.

От этого он застонал громче, и я беспокойно запустила руки под ткань, пытаясь нащупать рану от пули. Наверное, ему стреляли в спину; крови от раны немного, но прошла пуля навылет или засела внутри? В голове подспудно зашевелилась мысль о том, кто стрелял и где враг теперь; что, если неподалеку?

Ничего. Я ничего не нашла. Тело было холодным, как кусок мрамора, и покрыто старыми шрамами, но свежих ран нет. Я попыталась снова, на этот раз медленнее, в уме представляя себе его спину. Ощупала все. Раны нет.

Может быть, ниже? На штанах у него темнели пятна, я думала, что грязь. Я просунула руку ему под живот и развязала пояс, затем спустила штаны.

Да, штаны были просто грязными. Ягодицы Джейми, белые, замечательно округлые, без единой царапины мерцали в неярком серебристом свете. Невольно я сжала их.

– Это ты, саксоночка? – сонно спросил он.

– Представь себе, я! А с тобой что стряслось? – возмущенно спросила я, давая выход негодованию. – Ты сказал, что ранен в спину.

– Не говорил. Не мог так сказать, потому что не ранен, – заключил он логически. У Джйми был спокойный и очень сонный голос. – Ветер холодный, прямо в спину дует. Саксоночка, может, обнимешь меня?

Я резко дернула вверх его штаны. Джейми опять застонал.

– Да что с тобой такое, черт побери? – воскликнула я.

Джейми наконец повернул ко мне голову. Движение далось ему с трудом.

– А, да ничего особенного. Просто двигаться трудно.

Я уставилась на него.

– Почему? Ты ногу подвернул? Или сломал?

– Да нет, – протянул он смущенно. – Спину прострелило.

– Что-что?

– Уже было такое, ничего страшного, – заверил меня Джейми. – День-другой поболит и пройдет.

– А ты не думал, что, пока ты будешь лежать здесь день или два, тебя занесет снегом?

– Думал, – вяло парировал Джейми, – но что же тут поделаешь.

Я довольно скоро сообразила, что тоже особо ничем не могу помочь. Джейми весил больше меня на добрых шестьдесят фунтов, так что донести его я не в силах. Дотянуть тоже, особенно по камням и оврагам. Лошадь здесь не пройдет – склон слишком крутой; может, получится привести мула, если сперва я в темноте отыщу дорогу назад к хижине, а потом вернусь назад в гору, опять в темноте. Между тем, похоже, надвигалась снежная буря. Соорудить сани из веток?

– Возьми себя в руки, – сказала я вслух, вытерла нос рукавом и стала прикидывать, как быть дальше.

Я поглядела наверх – снежинки кружились на ветру у вершины большого камня, у подножия которого мы и приютились, но здесь, внизу, было безветренно, всего лишь несколько снежных хлопьев опустились мне на лицо, пока я стояла, задрав вверх голову.

Волосы и плечи Джейми припорошил снег, снег ложился и на его ноги. Я прикрыла их, потянув за край пальто, затем смахнула снежинки с его лица. По цвету оно почти сравнялось с крупными сырыми хлопьями и совсем окоченело.

Новая тревожная мысль пронзила меня насквозь – он мог замерзнуть насмерть скорее, чем я думала. Глаза были полузакрыты, и Джейми ни капли не дрожал, хотя было очень холодно. Вот это чертовски опасно – он не двигался, следовательно, мышцы не вырабатывали энергию, и тело потихоньку отдавало тепло.

– Проснись! – Я отчаянно затрясла его за плечо.

Он открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Вставай! – попросила я. – Надо двигаться!

– Не могу, я же сказал тебе, – очень спокойно ответил Джейми и снова закрыл глаза.

Я изо всех сил ущипнула его за мочку уха, впившись ногтями в чувствительную плоть. Он охнул и затряс головой.

– Проснись! – потребовала я голосом, не терпящим возражений. – Слышишь? Проснись немедленно! Вставай! Давай руку.

Я не стала ждать, когда он послушается, и потянула его за ладонь.

– Все в порядке, – протянул Джейми. – Просто устал, ясно?

– Двигай руками, – велела я. – Давай, вверх и вниз. Ногами хотя бы пошевелить можешь?

Он тяжело вздохнул, словно ему приходилось тянуть самого себя из вязкого болота, и что-то пробормотал по-гэльски себе под нос, однако начал медленно разминать руки. Ему с трудом удалось разогнуть колени; пускай неохотно, но он все же пошевелил стопами.

Хотя Джейми до ужаса смахивал на лягушку, что пыталась научиться летать, мне было не до смеха. Я не знала, насколько реальной была опасность замерзнуть, однако рисковать не хотелось. Я заставляла его двигать конечностями, сопровождая увещевания чувствительными пинками до тех пор, пока Джейми окончательно не проснулся и не задрожал.

– Давай дальше. – Я с трудом поднялась – тело затекло от долгого лежания на земле рядом с Джейми. – Шевелись, кому говорят! – Я повысила голос, ибо он сразу замедлил движения. – Если прекратишь, встану тебе на спину, честное слово!

Я оглянулась по сторонам несколько замутненным взглядом. По-прежнему шел снег, и округу было видно лишь на нескольких футов. Нужен навес, одного камня мало.

– Тсуга, – пробормотал Джейми. Я опустила на него взгляд, и он махнул головой на рощицу неподалеку. – Возьми топор… Большие… ветки. Шесть футов. Сруби четыре.

Он тяжело дышал; на лице проступил румянец. Джейми перестал двигаться, несмотря на мои угрозы, но стиснул зубы, чтобы они не стучали. Хороший знак. Я нагнулась и снова полезла ему под пальто, желая достать топор, что висел у него на поясе, потом запустила руку под воротник шерстяной рубашки. Тепло! Слава богу, от него еще шло тепло. Грудь, конечно, замерзла, потому что он долго пролежал на земле, но все равно была теплее, чем мои пальцы.