— Мы обнаружили русского генерала Власова. С русскими генералами дело особое. Наш бригадефюрер Фе-гсляйн взял в плен этого русского генерала. Я гарантирую вам, из почти каждого русского генерала мы сможем сделать Власова! Это будет стоить неслыханно дешево. А этот русский, которого мы взяли в плен, нам вообще ничего не стоит. На третий день мы сказали этому генералу примерно следующее: то, что назад вам пути нет, вам, верно, ясно. Но вы — человек значительный, и мы гарантируем вам, что, когда война закончится, вы получите пенсию генерал-лейтенанта, а на ближайшее время — вот вам шнапс, сигареты и бабы. Этот человек выдал все свои дивизии, весь свой план наступления и вообще все, что знал. Вот как дешево можно купить такого генерала! Очень дешево…

Рейхсфюрер СС или лукавил, или плохо представлял себе реальную ситуацию. Выдать свои дивизии или план наступления Власов не мог. Его дивизии были окружены и уничтожены. Но отношение нацистов к русским подручным характерно.

В 1943 году Гиммлер еще верил в победу Германии и возражал против создания русской армии:

— Но опасно делать из славянина большую политическую программу, которая в конечном счете может обернуться против нас самих. У русских есть свои идеалы. А тут подоспели идеи господина Власова: Россия никогда не была побеждена Германией; Россия может быть побеждена только самими русскими. И вот эта русская свинья Власов предлагает для сего свои услуги. Кое-какие старики у нас хотели дать этому человеку миллионную армию. Этому ненадежному типу они хотели дать в руки оружие и оснащение, чтобы он двинулся с этим оружием против России, а может, однажды, что очень вероятно, чего доброго, и против нас самих!

А теперь о проблеме славянина вообще. Я хочу кое-что сказать вам, дорогие товарищи, на сей счет. Со славянином, будь он серб, чех или русский, надо обращаться только так, как со славянскими народами на протяжении всей истории обращались те, кто действительно господствовал над ними. Как те, кто умел справляться со славянами, — будь то Петр Великий, или, еще раньше, на азиатских просторах, Чингисхан, или, как позже, господин Ленин, а сегодня господин Статин — уж они-то знали своих людей! Даже те, кто правил славянами, сами никогда не могли вполне положиться на них. Сталин тоже не полагается вполне на свою расу, а создал, пожалуй, совершеннейшую, типично азиатскую систему слежки и надзора. Когда собираются четверо — а это могут быть отец, мать и дети, никто из них не знает, кто за кем следит и кто кого предаст. В некоторых случаях двое из четверых — агенты НКВД…

Рейхсфюрер СС, похоже, немного завидовал советским чекистам.

Видя, как жестоко расправляются оккупационные власти с русским населением, члены НТС продолжали служить немецким национальным социалистам. Вот поэтому очень трудно принять придуманную уже после войны версию о «третьей силе», о сражении на два фронта — и против Гитлера, и против Сталина.

На вилле командующего РОА

Историки полагают, что программа НТС оказала большое влияние на генерала Власова в тот момент, когда он, освобожденный из немецкого плена, решал, как ему действовать.

Власов, когда он впервые оказался в Берлине осенью 1942 года, первым делом затребовал все политические программы русской эмиграции. Единственной действующей организацией был НТС, и генерал Власов получил его программу.

«Заявления Власова, — отмечал писатель Георгий Вла-димов, — и всего поведения его в Германии не понять без учета весьма важного персонажа, группового, эмигрантского Народно-Трудового Союза…

В НТС состояли и власовская переводчица-немка, и постоянные сотрапезники, собеседники, да и коллеги-генералы — Трухин, Благовещенский — были втянуты в членство; энтээсовцы же ему устраивали «нужные» и «полезные» встречи — по своим «линиям» и исходя из своего понимания, что ему нужно и полезно. Так его свели с Геббельсом, Леем, Розенбергом, фон Ширахом, мечтали — с самим фюрером (насчет которого были «против»)…»

Членами НТС были близкие к Власову начальник штаба армии генерал Трухин и полковник Меандров, а также два основных преподавателя в офицерской школе армии Власова в Дабендорфе Александр Николаевич Зайцев и Штифанов.

Глава НТС Виктор Байдалаков вспоминал, как, впервые услышав имя Власова, устроил ему встречу с верхушкой солидаристов. Казанцев привез Власова на квартиру члена исполнительного бюро Дмитрия Брунста. Привели и генерала Трухина. Здесь они с Власовым и познакомились.

«С генералом Федором Ивановичем Трухиным и ответственным за политическую часть программы в Дабендорф прибыли и другие представители активной русской эмигрантской организации НТС, — писал бывший капитан вермахта Штрик-Штрикфельд. — Эта организация оказывала большое влияние на идейное направление в борьбе против Сталина… Важно было то, что НТС по собственной инициативе уже начал свою деятельность в занятых областях, в лагерях восточных рабочих и в различных центрах русской жизни, там, куда мы еще не могли проникнуть».

Это происходило уже после Сталинграда, когда стала ясна не только откровенно антирусская политика немцев на оккупированных территориях, но и тот факт, что вермахт терпит поражение!

В деревне Дабендорф (примерно в сорока километрах от Берлина) в бараках бывшего лагеря для французских военнопленных был создан «Отдел восточной пропаганды особого назначения».

«Километрах в трех от станции железной дороги, — вспоминал Александр Казанцев, — на опушке леса, стоят окруженные колючей проволокой несколько бараков. У входа стоит часовой-немец. Комендант и весь административный аппарат лагеря — немцы».

Здесь 1 марта 1943 года открылись курсы пропагандистов для Русской освободительной армии. Прибывшие приводились к присяге генералом Малышкиным, повторяли:

— Я, верный сын своего отечества, добровольно вступаю в ряды войск Комитета по освобождению народов России. Перед лицом моих соотечественников торжественно клянусь честно сражаться под командованием генерала Власова до последней капли крови за благо моего народа против большевизма.

Клятву сочиняли люди, которые в свое время старательно зубрили текст присяги бойца Рабоче-крестьянской Красной армии… Будущие пропагандисты переставали быть военнопленными, зачислялись в состав восточных войск вермахта и получали немецкую военную форму со значком Русской освободительной армии — бело-сине-красный флаг с Андреевским крестом.

Каждому вручалась памятка «Воин РОА — этика, облик, поведение», отпечатанная там же, в Дабендорфе. Она начиналась словами: «РОА в первую очередь является русской национальной армией. Главной целью ее борьбы является свержение коммунистической власти в России и создание свободного, национального русского государства».

Власовская пропаганда легко находила уязвимые места в советской идеологии.

«Горе тому русскому, кто был — вольно или невольно, на территории, оккупированной немцами, — говорилось в одном из материалов главного управления пропаганды Комитета освобождения народов России. — Дело не только в том, что