Мы еще немного поболтали, и Боуер засобирался, жалея меня. Я и впрямь утомилась, все же слабость сказывалась. Мы попрощались, а после ко мне заглянул Анри с обещанным блокнотом.

Я не стала тревожить Томаса, все равно в новостях ничего интересного не пишут. И углубилась в конспекты, половину которых уже успешно изучила. А после обеда задремала и проснулась уже под вечер.

Не успела я поужинать, как ко мне заявился новый посетитель.

24. Детектор лжи

Обещанный следователь оказался возмутительно молод. Невысокий, довольно субтильный, и при этом красивый молодой человек. Но взгляд… я невольно поежилась, хотя ни в чем не была виновата.

Кажется.

- Здравствуйте, магоспожа Аберэ. Меня зовут Энио Даинер, я занимаюсь расследованием взрыва в школе магии Валурана.

- Здравствуйте, - вежливо ответила я. – Приятно познакомиться.

Он кивнул:

- Я должен задать вам несколько вопросов. В ваших интересах отвечать максимально честно.

- Не вижу причин вам врать, - я пожала плечами. – Спрашивайте.

- Откуда вы узнали о взрыве?

Первый вопрос меня огорошил:

- В каком смысле? Я его вообще-то в процессе наблюдала.

- Вы утверждаете, что не знали о готовящемся взрыве?

- Утверждаю, - подтвердила я. - А почему вы решили, что я могла это знать?

- Мощность взрыва была такой, что между ним и обрушением всего здания должно было пройти меньше десятка секунд. У вас просто не было времени, чтобы сориентироваться и остановить разрушение прежде, чем здание рухнет.

Он смотрел на меня внимательно, и его тяжелый взгляд буквально давил, требуя признания вины.

Но я по-прежнему невиновна.

По крайней мере, по этому делу.

- Я была под заклинанием усиления. Оно повышает скорость реакции, - пояснила я.

- И его использование вами никак не связано со взрывом? – усомнился он.

- Никак. Накануне я работала с артефактами, и оно мне потребовалось для работы.

- Какие артефакты?

- Это не имеет отношения к делу. Я делала их на заказ для семьи Малор. У меня с ними договор.

Даинер снова кивнул:

- У вас есть предположения, кто мог организовать взрыв?

- Нет, - не слишком уверенно ответила я.

Видимо, он почувствовал мою неуверенность, потому что вдруг прищурился и потребовал:

- Правду!

- Мне самой оно кажется не слишком правдоподобным, - невольно начала я оправдываться. – Вы ведь слышали об арестах в Аберане?

- Да.

- Преступники угрожали мне. Заявляли, что меня убьют их покровители. Но мне кажется, что никто не стал бы из-за мести одному человеку убивать столько невинных.

- Кто эти покровители, еще не известно?

- Мне никто ничего не говорил, - призналась я.

- Итак, к организации взрыва вы отношения не имеете, о том, что он произойдет, заранее осведомлены не были. Верно?

- Да.

- Что-то подозрительное видели? Накануне или за несколько дней до?

- Подозрительное? – переспросила я недоуменно.

- Каких-то неизвестных личностей с подозрительным поведением? – уточнил он.

Я подумала о принце Адриане. Чем не подозрительный тип?

Тем, что он принц и пришел навестить меня. И зачем ему взрывать школу?

Нет, Адриан тут точно не при чем.

- Я не заметила никого подозрительного. Но я не слишком наблюдательная, - призналась я.

Какое-то время он сверлил меня взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли.

А затем вдруг спросил:

- Могу я задать вам несколько вопросов о падении самолета несколько недель назад?

- А вам зачем? – я удивилась.

- Я расследую то дело.

- Расследуете? Разве это не был несчастный случай?

- Это совершенно точно не был несчастный случай, - нахмурился Даинер. – Самолет попал в грозу, с которой должен был разминуться согласно всем расчетам. Маршрут проверялся и перепроверялся согласно регламенту, а после – в рамках расследования. Самолет не должен был встретиться с грозой. Вы можете рассказать, как это произошло?

- Боюсь, что нет. Я не знаю, что происходило на борту самолета до его падения. Этот вопрос вам лучше задать Боуеру.

- Его мы уже опросили, - заявил он. – Еще в начале расследования.

Странно, что Боуер мне об этом не рассказывал. Впрочем, в то время мы только начали общаться.

Надо будет поинтересоваться у него, что же все-таки произошло на борту.

- А почему вы меня еще в начале расследования не опросили? – поинтересовалась я.

- Нам не дали такой возможности. Ваша семья воспротивилась нашему вмешательству, поскольку оно могло быть травмирующим.

Я слушала его с удивлением. А что, так можно – запретить следствию опрашивать свидетелей? Хотя тогда, конечно, только следователя мне и не хватало.

- Что ж, я все равно не смогла бы вам помочь, - я пожала плечами.

- Еще один вопрос. Почему вы не знаете, что происходило в самолете?

- Я не помню, - ответила я привычно. – Ничего из того, что было до падения самолета. У меня амнезия.

- Вы лжете, - безапелляционно заявил следователь.

- С чего вы взяли? – даже оскорбилась я.

Нет, я, конечно, лгала, но только об амнезии. Так-то я действительно не знала, что там с самолетом происходило.

- Мой семейный дар – отличать правду от лжи. Я всегда знаю, когда мне лгут.

- Весьма удобно, для вашей работы. А заставлять людей говорить правду вы не умеете? – поинтересовалась я, чтобы потянуть время и немножечко прийти в себя от неожиданной новости.

Вот это подстава подстав. Ходячий детектор лжи! А мне ведь есть что скрывать.

Хотя, с другой стороны…

Зачем скрывать? Лишить меня наследства вряд ли смогут, генетически я продолжатель рода. Запереть в сумасшедший дом? Так я психически здорова. В тюрьму? Но я не виновата в смерти Риссы.

Могут усыпить, конечно, но для этого тоже нужны причины. Женщины этого мира отнюдь не бесправны, и им подобный прецедент вряд ли понравится. Ведь усыпление – это вынужденная мера при чрезвычайных обстоятельствах.

Мне, безусловно, удобнее оставить все как есть, но, если правда вылезет наружу, мне в принципе ничего не грозит. Разве что осуждение общества, но меня это совершенно не пугает.

- Магически – нет, - ответил Даинер. – Но есть множество способов выяснить правду даже не прибегая к магии. Не хотите ли объяснить, каким образом вы говорите правду, утверждая, что не знаете, что происходило на самолете до падения, и лжете, утверждая, что не помните того же?

- Это же