Здесь необходимо сделать небольшое уточнение. В годы диктатуры Батисты американская и местная пропаганда упорно проводили мысль о том, что Куба обязана своей независимостью Соединенным Штатам, что только США являются ее единственным другом, единственным покупателем сахара и единственным поставщиком необходимых товаров. Одновременно они представляли СССР как страну «варваров», «дикарей, способных на бесчеловечные поступки». Однако заметно отличающиеся позиции США и СССР по отношению к кубинской революции постепенно открывали глаза кубинскому народу. К тому же на Кубе шла работа по созданию революционного музея, в котором были представлены все образцы американского оружия: от пистолетов до напалмовых бомб, которыми Соединенные Штаты снабжали Батисту для борьбы с революционерами до весны 1958 года.

С первых месяцев революции началась активная кампания против всего иностранного. Кубинцы словно пытались в одночасье избавиться от многовекового колониального наследия. В этой связи приведем один красноречивый пример. 1960 год Куба встречала без привычного символа – Санта–Клауса, потому что раньше на всех плакатах и в рекламных роликах он изображался только с кока–колой в руках.

В сообщении советской резидентуры приводились любопытные факты: «Отношение к американцам на Кубе можно назвать сдержанно враждебным. Кубинцы проявляют к ним холодную учтивость, которая прикрывает явное недружелюбие. Никаких манифестаций против отдельных граждан кубинцы не допускают, но и никаких выражений симпатий американцы никогда не услышат. Всех американцев презрительно называют кличкой „мистер“.

К советским людям отношение противоположное. Где бы ни появился советский человек, его немедленно окружает толпа, засыпают вопросами, пожимают руки, приглашают домой. И обязательно начинают критиковать политику Соединенных Штатов, противопоставляя ее позиции Советского Союза <…> Для поворота в умах кубинцев характерен такой факт: один из работников кубинской контрразведки, который начал свою службу еще во времена Батисты, говорил, что год назад он бы не задумываясь мог бы убить коммуниста, а теперь он готов перегрызть горло любому человеку, который скажет хоть одно плохое слово о русском или кубинском коммунисте»[367].

Вместе с тем это еще не означало, что кубинцы готовы «шагать в светлое коммунистическое будущее». Сам Фидель Кастро повторял, что он не коммунист, а влияние коммунистов в его правительстве ничтожно. Не случайно, что на том же августовском съезде НСП Блас Рока заявил: «Кубинская революция – не коммунистическая, она не проводит в жизнь ни коммунистические мероприятия, ни коммунистические законы, она преследует антиимпериалистические, антилати–фундистские цели, цели национального освобождения, аграрных преобразований, индустриализации, цели, которые диктуются существующей на Кубе обстановкой».

В конце августа 1960 года Фидель Кастро, выступая на I внеочередном конгрессе Национальной федерации рабочих обувной и кожевенной промышленности, доложил, что за 18 месяцев со дня победы революции занятость рабочих в экономике страны увеличилась на 35 процентов, что в ближайшие недели около двух тысяч получивших соответствующее образование молодых людей пополнят ряды революционных бригад труда на строительстве школ в горных районах. С особой гордостью Фидель сообщил о том, что правительство планирует издать около двух миллионов букварей, привлечь больше преподавателей для работы в деревне. Цены на буквари и книги о героях национально–освободительных движений на Кубе и в Латинской Америке было решено установить в размере 30 сентаво, чтобы их мог приобрести каждый кубинец. Наконец, Фидель обрадовал соотечественников тем, что в новом году правительство планирует открыть в стране 60 тысяч народных библиотек.

Осенью 1960 года, когда аграрная реформа уже набрала темп, именно кампания по борьбе с неграмотностью выдвинулась на первый план в череде революционных преобразований. Около 35 тысяч кубинских учителей готовили «бригадистов» на специальных курсах, обучая их методике работы с неграмотными крестьянами. Зная, что бывшие батраки еще слабо ориентируются в аграрной реформе, в учебники специально добавили главы о преимуществах кооперативов, о правах крестьян, о природных богатствах Кубы.

Не только крестьяне, но и бойцы Повстанческой армии не стеснялись учиться и наверстывать упущенное. Любопытно свидетельство Рене Нуньеса Мартинеса, командира одного из таких отрядов: «Мои родители хотели, чтобы я учился, но не имели возможности купить даже ботинки, чтобы я мог пойти в школу. Проходили годы, а я не умел ни читать, ни писать. Не прочел ни одной газеты, не умел даже подписываться. Из–за голода и нищеты мой отец покончил с собой, оставив мать с шестью детьми <…> Мать, чтобы мы выжили, раздала нас по родственникам и в дома некоторых помещиков, только чтобы кормили. Она доставала мешки из–под муки и шила нам из них одежду. На работу ходили разутыми. Так прошло мое детство. По–прежнему я оставался неграмотным <…> После победы революции товарищи, думая, что у меня достаточная подготовка, назначили меня командовать небольшим воинским подразделением.

Однажды я получил сложное поручение от Камило Сьен–фуэгоса, который тоже не знал, что я неграмотный. И тогда я сказал, что командовать должен другой товарищ, потому что у него больший стаж подполья. На самом деле не было сил признаться. Неграмотность меня унижала. Когда началась кампания по ликвидации неграмотности, я попросил товарищей учить меня грамоте, так чтобы в моем подразделении об этом не знали <…>»[368].

Когда Фидель на сессии Генассамблеи ООН в Нью–Йорке в сентябре 1960 года заявил, что в его стране за год будет полностью покончено с неграмотностью, в зале раздался истерический хохот. Ведь было известно, что в ряде латиноамериканских государств количество неграмотных граждан превышало 50 процентов населения, а отдельные племена индейцев даже не знали, в какой стране и в каком веке они живут[369]. Все кампании по ликвидации неграмотности стоили больших денег и неизменно приводили к плачевному результату.

Но Фидель Кастро сдержал данное обещание. За год на Кубе было полностью покончено с неграмотностью!

С открытием в августе 1960 года посольства СССР на Кубе началось активное развитие советско–кубинских отношений по всем направлениям. Советский Союз наконец–то начал поставлять необходимые Кубе товары, которые отказались продавать США. Уже к концу этого года на Остров свободы прибыли сотни советских специалистов, которые начали передавать свой опыт кубинцам.

В соответствии с соглашением между правительствами СССР и Республики Куба, подписанным в Москве 16 ноября 1960 года, Советский Союз обязался принять: «а) <…> начиная с 1961/62 учебного года до 300 студентов в высшие учебные заведения для обучения различным инженерным специальностям; б) <…> начиная с 1961 года до 100 студентов для подготовки научных работников; в) <…> начиная с 1961 года до 400 квалифицированных рабочих и техников для производственно–технического обучения на соответствующих предприятиях СССР <…>»[370]С помощью Советского Союза на Кубе были созданы учебные заведения для подготовки среднего технического персонала и квалифицированных рабочих.