От удивления у Эспера открылся рот, но лесничий не проронил ни слова. Он не мог оторвать взгляда от распускавшихся глаз-цветов, от черных тычинок, которые становились все больше и больше, пока не заполонили собой весь мир. Еще более сокрушительное воздействие на Эспера оказал запах смерти, смешанный с едким цветочным ароматом. Его ноги и руки стали судорожно дергаться, тело ощутило невыносимый зуд, и внезапно, без всякого предупреждения, Эсперу отказало привычное видение мира, которое словно треснуло, как зеркало, представив его внутреннему взору странное зрелище…

Он увидел свои любимые вековые дубы, которые пожирала ватага тиранов – мерзких, снующих повсюду червей и мух, которые вылезали из-под гниющей коры, как личинки из трупа. Увидел черные воды реки Ведьмы, оленя, который пал замертво на своем пути, зелень, которая, сморщиваясь, превращалась в зловонную массу. Ощутил запах гнили, и его вновь захватила волна тошноты, во сто крат сильнее той, что он испытал, когда напал на след греффина. Его дважды вырвало, а после этого…

…после этого сознание покинуло Эспера.

Когда он очнулся, то почти ничего не соображал и находился в агонии. Плечо у него горело огнем.

– Эспер?

Превозмогая боль, он поднял глаза и увидел перепуганное лицо Винны, которая смотрела на него сверху вниз. Они находились в каком-то странном месте, окруженном со всех сторон тополями. В руке он что-то сжимал.

– Эспер, как ты? Ты слышишь меня?

– А… что произошло?

– Ты ушел… – Она внезапно вздернула голову, а когда вновь заговорила, то голос ее зазвучал более низко. – Ты пробыл там три дня! Дом из деревьев закрылся, и я не смогла прийти к тебе на помощь. Потом, когда ты наконец вышел, то начал метаться, как обезумевший. Я бежала за тобой, чтобы догнать.

Он схватился за плечо и обнаружил на нем грубую повязку, насквозь пропитанную кровью.

– Одноглазый со своей бандой явился за нами сюда. Ты напал на них, и они тебя подстрелили. Теперь они охотятся на нас.

– Фенд? Он здесь?

– Ш-ш-ш. Боюсь, они где-то поблизости.

– Прошло три дня? – прохрипел Эспер. – Как такое могло случиться? – Он огляделся вокруг. – Мой лук? Где он?

Лесничий тупо уставился на то, что держал в руке. Это был рог, белый костяной рог, с вырезанными на нем причудливыми фигурками.

– Полагаю, остался у Тернового короля, – ответила Винна. – Когда ты вышел из его жилища, лука у тебя в руках не было. – Снова вздернув голову, она показала ему кинжал.

– Дай мне его, – тихо попросил Эспер. – Я еще способен сражаться.

Воткнув рог в вещевой мешок, он потянулся за оружием.

– Но я бы тебе этого не советовал, – услышал он знакомый мужской голос.

Их окружало кольцо лучников, среди которых Эспер сразу выхватил одноглазого сефри. На нем была широкополая шляпа, освещенная мягким вечерним солнцем, и отливавшие таким же золотистым тоном камзол и плащ. Его единственный глаз был цвета бледной зелени, а на месте второго сияло желтое пятно.

– Фенд, – прорычал Эспер. – Иди и умри.

– Нет уж, покорно благодарю, – расхохотался тот.

– Не двигайся! – прикрикнула на него Винна. – Иначе перережу тебе глотку.

– Да нам это совсем не к чему, – резонно заявил сефри. – Зачем рисковать собственной шкурой? Мы прикончим вас стрелами. На расстоянии. Эспер, скажи своей девчонке, чтоб она не делала глупостей. Пусть бросит нож и подойдет сюда.

Недолго думая, Эспер обратился к девушке:

– Делай, что они говорят, Винна.

– Эсп…

– Если не сделаешь, он тебя убьет.

– А как же ты?

– Эй, девчонка, – обратился к ней Фенд. – Честно говоря, против тебя мы ничего не имеем. Другое дело твой дружок. Ему позволить остаться в живых я никак не могу. И он это знает не хуже меня. А также знает, что если ты будешь вести себя, как хорошая девочка, возможно, я проявлю к тебе милосердие. И разрешу тебе жить.

– И оставишь ее покое, – добавил Эспер. – Обещай, что не причинишь ей никакого вреда.

– Почему же? – ответил Фенд. – В конце концов, вред бывает самый разный. Кто знает, может, некоторые его разновидности ей очень даже придутся по душе.

Вновь схватившись за нож, Винна прижала его к груди.

– Не дождешься! – грозно выкрикнула она.

Но не успела и глазом моргнуть, как ее ладонь пронзила стрела. Взвизгнув от боли, девушка тотчас уронила кинжал на землю.

– Винна! – в отчаянии закричал Эспер, а затем с лютой ненавистью в голосе. – Фенд!

Казалось, его мускулы внезапно обрели невероятную силу; подняв кинжал, он резко рванулся вперед.

Однако вторая стрела угодила ему в бедро, а третья – в руку. Лучники специально стреляли так, чтобы не задеть жизненно важные органы. Ему пришли на память тела раненых у старого седоса на Таффском ручье, которые истекали кровью и испытывали страшные мучения, пока в них теплилась жизнь.

Скорчившись от боли, Эспер невольно отшатнулся назад.

– Ох, Эспер, – раздался отвратительный смех Фенда. – До чего же меня восхищает твое упорство!

– Я убью тебя, Фенд, – процедил Эспер сквозь зубы. – Слышишь, сукин сын? Убью.

Резким движением он повернул торчавшую из бедра стрелу, и та сломалась. Беспечно отмахнувшись от боли, он сделал еще один шаг навстречу одноглазому сефри – к счастью, ему это удалось, а значит, сухожилие оказалось не задето.

Вдруг кольцо врагов расступилось, а сам Фенд, широко выпучив глаза, попятился назад. Сначала Эспер воспринял это на свой счет и испытал что-то вроде всплеска удовлетворения, но потом понял, что произошло нечто неожиданное и они испугались вовсе не его гнева.

А появления греффина. Показавшись из лесу, тот тихо, очень тихо подкрадывался к Эсперу.

– Ну да ладно, – сказал Фенд. – Кажется, его выбор пал на тебя. Не скрою, хотелось бы прикончить тебя собственными руками. Но, насколько я могу судить, смерти тебе все равно не миновать. Поэтому счастливо оставаться. Прощай, Эспер.

Бросив мимолетный взгляд на греффина, которого отделяло от него расстояние, не превышавшее длины королевского двора, Эспер развернулся и бросился прочь, чем вызвал у Фенда очередной приступ смеха.

Казалось, греффин ничуть не торопился расправиться со своей жертвой. Хотя Эспер выбивался из сил, ноги с трудом ему повиновались. Если бы он сумел скрыться от греффина и найти свой лук, у него еще была бы возможность спасти Винну.

Одержимый этой мыслью, он продолжал ковылять вперед, заставляя ноги шевелиться, а сердце отстукивать мерные, сильные удары. Хотя он не оглядывался назад, но по шуршанию травы слышал, что преследователь уже почти его настиг. Очевидно, погоня забавляла греффина, как забавляет ловля мышей кошку, на которую тот был очень похож.