К северу от нашего лагеря лежит заброшенный поселок «Карфагена». Меня пугает то, что наши казармы и дороги принимают ту же форму, что там, как будто кто-то медленно копирует ту часть планеты в эту область.

Мы решили оставить «Иерихон» и «Карфаген» здесь. Есть риск того, что орбитальные суда могут привлечь внимание инопланетного вида, но я уверен, что любой вид, достаточно продвинутый для того, чтобы прогуливаться по галактике, мог легко заметить нас на поверхности. И никогда не знаешь, когда может понадобиться один или два космических корабля на орбите.

Здесь, на корабле, Мин, Григорий и я уже создали привычный уклад. Мы работаем, едим, спим и играем в карты. В течение нескольких дней мы движемся по орбите, сбрасывая капсулы каждый раз, когда проходим через восточную долину. На экране Эос пролетает под нами по схеме, которая становится почти привычной: пустыня, долина, лед, долина и пустыня снова. Две стороны света противоположны, и каким-то образом они встречаются, образуя для нас идеальный участок планеты, пригодный для обитания.

Во многих отношениях Эос похож на историю наших последних дней на Земле. С одной стороны лед, а с другой – запустение, и мы пытаемся выжить в узком пространстве между ними.

Мы с Григорием убедили Мина, что должны быть последними пассажирами на корабле. Когда орбитальный буксир захватывает его капсулу и подталкивает ее к атмосфере, я закрываю внешние двери грузового отсека и создаю давление в помещении.

Я держу энергетическое оружие, когда Григорий открывает ящик с Артуром.

Он выползает и выпрямляется, с выражением измотанности и усталости на лице.

– Разве ты не ненавидишь развитие? Как будто ты всегда знаешь больше, чем ты думаешь.

Я держу планшет, показывая ему символ, оставленный колонистами «Карфагена»

– Что это? – спрашиваю я.

– Если это ребусы, то мне нужно знать – Григорий в моей команде или твоей?

– Я серьезно, Артур. Колонисты «Карфагена» исчезли. Это все, что после них осталось. Ты знаешь, что это, не так ли?

Он становится серьезным.

– Полагаю, ты тоже знаешь, что это, Джеймс.

Григорий переводит взгляд с него на меня. Я не знаю. Символ беспокоит меня с тех пор, как его прислали из базового лагеря. Но у меня есть теория.

– Это же карта, так?

– Да, – говорит Артур ровным тоном.

– Карта чего?

Артур отводит взгляд и качает головой.

– Это карта орбиты? Точка посередине – это звезда? Кольца – траектории кометы или астероида?

– Нет, ты везде ошибся.

– Куда она ведет?

– Ты задаешь неправильные вопросы. – Артур сосредотачивает взгляд на мне. – И ты вообще не должен их задавать. Оставь прошлое в прошлом, Джеймс. Так для тебя будет безопаснее. Просто спускайся туда, будь вместе со своей семьей и живи своей жизнью.

– Что означает этот символ?

– Что Гарри, Шарлотта и Фаулер были умнее, нежели кто-то из нас думал.

– Это не ответ.

– Ответы прямо перед тобой. Сопоставь тот факт, что они знали, что прибыли сюда раньше тебя, и не оставили тебе никаких сообщений или подсказок при исчезновении. – Он кивает на изображение на планшете. – Полагаю, это не было оставлено на открытом месте.

– Не совсем.

– Ты можешь не знать, что значит этот символ, но знаешь, что значит тот лагерь.

– Что они уходили в спешке.

– Более того, Джеймс. Они не хотели, чтобы ты искал их. Ты должен уловить намек.

– Не сильно помогло, – говорит Григорий, борясь за сохранение самообладания. – Скажи нам, что это, или мы убьем тебя.

Артур улыбается с наигранным дружелюбием.

– Это так мило. Помните, что я играю в заложников и героев на несколько миллионов лет дольше, чем вы. Если бы вы собирались меня убить, то я уже был бы мертв. Так что давайте покончим с этим. Я сказал все, что хотел.

Григорий стискивает зубы, но могу сказать, что он пришел к тому же выводу, что и я.

Держа энергетическое оружие, я показываю на открытую капсулу в центре грузового отсека.

– Полезай внутрь.

Направляясь к капсуле, Артур оборачивается через плечо.

– Куда мы отправляемся?

– Ты отправляешься в никуда.

Он театрально качает головой.

– То же самое сказали и мои родители, когда я проходил через ту долгую, странную фазу взросления в старшей школе. Ненавижу, когда меня приземляют.

Когда он оказывается внутри капсулы, я указываю на коробочку сбоку.

– Когда мы запечатаем эту капсулу, будет активировано кольцо с сенсорами. Если печать окажется сломанной без нашего вмешательства, все взорвется.

Артур поднимает брови.

– Скажи еще о нестандартно мыслящем динамите!

Я игнорирую его подкол.

– Капсула будет отбуксирована на безопасное расстояние от корабля. Если попытаешься сбежать – она взорвется.

Артур вздыхает.

– В этот раз вы правда заперли меня. И подвесили умирать. – Он замолкает. – Думаю, это прощанье. Не скучайте по мне слишком сильно.

– Это не станет проблемой.

* * *

Я покидаю «Иерихон» последним. На мостике обзорный экран показывает растущий в долине город. Сейчас на сине-зеленой равнине видно три точки казарм. Капсулы выстроены в ряды, как багажник машины, под завязку набитый вещами. Наши люди внизу, ждут пробуждения в своем новом доме.

Это место опасно. Вокруг нас загадки. И многие из нас никогда не переживут того, что случилось на Земле. Но следующее поколение – нет. Они вырастут в мире, где у них будет шанс на счастье. Это стоило принесенных нами жертв.

Примерно в миле от лагеря я смотрю в бинокль, наблюдая, как капсула горит в атмосфере. Парашюты раскрываются и лениво дрейфуют к земле. Это прибывает последняя капсула. Джеймс с нами.

Я веду квадроцикл на место приземления и буксирую капсулу, похожую на жука, обратно в лагерь. Казармы немного напоминают мне лагерь № 7 – длинные здания под куполами сделаны из одних и тех же материалов, грунтовые дороги, энергия, которую дают солнечные батареи на жилищах.

Полковник Брайтвелл решила покрасить зимнюю одежду Атлантического Союза, униформу Тихоокеанского Альянса и ополченцев Атланты в зеленый цвет. Это закономерное нововведение. Хотя одежда и различается, она одного цвета. Мы больше не враждуем. Теперь человечество вместе – против нашего нового мира, его хищников и патогенов. И того, что могло захватить колонистов «Карфагена».