Приняла от Вадика бокал, потом обратила внимание на то, что его жена пьет сок. Повернулась к ней, обратив к ней заинтересованный взгляд, а когда Алена многозначительно улыбнулась и кивнула, ахнула.

— Серьезно? — Наклонилась к ней, чтобы в щеку поцеловать. — Поздравляю! Это здорово, Алена.

Та придвинулась к ней и проговорила на ухо.

— Вадик в шоке.

— Да? Можно подумать, он не старался.

Алена рассмеялась, а Нина ее за руку взяла.

— Ничего, проникнется. До мужчин всегда дольше доходит. Зато родители, наверное, счастливы.

— Это да.

Нина обернулась, когда Шохин за ее спиной поднялся. Положил руку ей на плечо и чуть сжал.

— Я отойду, надо кое с кем поговорить.

Она подняла глаза к его лицу и взглянула с легким укором.

— Новый год же, Костя.

Он все-таки наклонился, поцеловал ее в щеку.

— Я вернусь через двадцать минут.

— Знаю я твои двадцать минут… — проговорила она, и проводила его взглядом.

Все столики в зале были заняты, одиноких пар было мало, все, в основном, отдыхали в компаниях, и рассмотреть всех посетителей было затруднительно. Но глядя Шохину вслед и заметив, что тот остановился у одного из столов, приветствуя кого-то, Нина, к своему огромному неудовольствию, увидела Татьяну Смирнову. Костя явно разговаривал не с ней, обращался к какому-то мужчине, но Смирнова глаз с него не спускала и ловила каждое слово.

Что-то сказала, потом поднялась из-за стола вслед за мужчиной, и они вместе с Шохиным направились к выходу из зала. Нина видела, как Костя открыл перед Татьяной дверь и улыбнулся в ответ на какие-то ее слова, вполне искренне. Нина даже зубами скрипнула, а про себя съязвила, что дурацкое, все в блестках, платье, Смирнову полнит. Правда, это отнюдь не успокоило. Нина глаз с дверей не спускала, прошло десять минут, а возвращаться Костя не спешил. Выдержать еще десять минут и не покусать кого-нибудь, при мысли, что он рядом с этой женщиной и слушает, что та ему говорит, показалось невозможным, и Нина, сделав большой глоток шампанского, тоже из-за стола встала. С улыбкой прошла через зал, кивнула знакомым, даже остановилась рядом с одним столом, чтобы поздравить людей с наступившим, а когда вышла за дверь, улыбаться перестала. Шла на голос Шохина. Тот слышался из холла, и как только она за угол свернула, тут же его увидела. Он разговаривал с мужчиной, время от времени замолкая и поворачиваясь к Татьяне, когда та начинала говорить. Он не просто ее слушал, он даже кивал, соглашаясь.

— Получится хороший сюжет, — услышала Нина ее голос. Чересчур возбужденный. — Вы вдвоем, вопросы я подготовлю.

— Сначала договориться надо, — усмехнулся Шохин.

— Так давай встретимся и договоримся. У меня, лично, пунктов «за» сотрудничество гораздо больше, чем «против», - проговорил мужчина.

— Костя, послушай Петра Николаевича. — Смирнова даже за рукав пиджака его подергала. А когда Нину заметила, улыбаться перестала и отвернулась. Мужчины тоже в ее сторону взглянули, и Нина шаг ускорила, чтобы не заставлять себя ждать. Взяла Костю за протянутую к ней руку, а мужчине улыбнулась, когда Шохин ее представил:

— Это моя Нина. С часами пришла.

— Двадцать минут еще не прошло, — успокоила она его, а собеседнику Шохина протянула руку для знакомства.

— Юганов Петр Николаевич, — с готовностью представился тот, окидывая ее оценивающим и, как он, наверное, думал, незаметным взглядом. — Очень приятно.

— И мне. — Потом на Смирнову посмотрела. Не делать же вид, что ее здесь нет? Даже кивнула ей в знак приветствия, достаточно сдержанно, и тут же отвернулась, не желая замечать ее презрительно поджатых губ. — Я не буду вам мешать, — заверила она их.

Костя негромко хмыкнул.

— Да, ты пришла проконтролировать.

— Чтобы ты не увлекся.

Юганов рассмеялся.

— Увлекается?

— Постоянно. А ваша жена не жалуется на вашу занятость? — вежливо поинтересовалась она.

Петр Николаевич, лысоватый мужчина лет пятидесяти, с сожалением к своей судьбе, печально улыбнулся.

— Я не женат.

— Правда? Какая жалость. В наступившем году вам непременно повезет, я уверена. — И кинула выразительный взгляд на Смирнову. Не зря же они за одним столиком сидят? Это судьба.

Костя сдавленно кашлянул и несильно шлепнул Нину по ягодицам. Видимо, надеялся, что у нее хватит ума не развивать эту тему. Она и не стала, поблагодарила за ответные пожелания и оставила их договариваться, про себя гневаясь из-за того, что от Татьяны никуда не деться. Они время от времени сталкивались в ресторанах, в магазинах, однажды даже оказались в соседних креслах в салоне красоты, но никогда до сегодняшнего дня не разговаривали. Гордо отворачивались, предпочитая игнорировать друг друга, но Нина подозревала, что злость в Смирновой кипит и не затихает. Вряд ли она Шохину простит то, как цинично тот ее бросил и на кого променял, но ссориться с ним тоже опасалась, и даже наоборот, продолжала радушно улыбаться при встречах, то ли притворяясь, то ли что-то выгадывая. После увиденного несколько минут назад, Нина уверилась, что второе ближе к истине. И ненавидела Татьяна ее, а не Шохина.

Как назло, позже столкнулись в туалетной комнате. Были не одни, поэтому лишь взгляды пересеклись, после чего Нина отвернулась к зеркалу, пристально разглядывая свое лицо, стараясь понять, нужно ли подправить макияж, а когда, спустя несколько минут, Смирнова оказалась рядом, отодвинулась от нее. Старалась на нее не смотреть, но получалось плохо.

Казалось, что Татьяна намеренно ловит ее взгляд в отражении зеркала. В конце концов, Нина не выдержала и коротко поинтересовалась:

— Что?

— Ты всерьез думаешь, что станешь госпожой Шохиной?

Нина плечами пожала.

— Не знаю, посмотрим.

— Он не женится на тебе.

— И на тебе не женится. Так что ты зря ядом исходишь.

— Половина мужиков в зале знают кто ты.

Нина усилием воли заставила себя не поддаваться на провокацию. Закрыла пудреницу и убрала в сумочку.

— А кто я? — спокойно произнесла она. — Танцовщица. И все они приходили посмотреть на меня.

Но ты ведь журналистка, ты все можешь узнать и любого разговорить, вот и спроси у этой половины: кто из них видел меня раздетой? Никто, кроме Кости. А остальные дарили цветы, вставали на колени и целовали руки. А вот со сколькими ты переспала из этой половины — большой вопрос.

Татьяна все же презрительно фыркнула, остановив взгляд на своем отражении.

— Как не назови, а стриптизерша.

— Ну, так назови, что тебя останавливает? И мы вместе посмотрим на Костину реакцию. А тебя ведь это и беспокоит, да? Покоя не дает, что он со мной и что ему хорошо. — Усмехнулась, направилась к двери, но потом обернулась. — А знаешь, что я думала о тебе эти два месяца?