носить ящики, в глубине души они были возмущены порученной им грязной работой, ведь они хотели служить Крому, а вовсе не подрабатывать грузчиками! Они хотели стать воинами Крома, а не какими-то служками! Правда, никто из них не смел ослушаться Луллака Ферри. Про него в ордене ходила слава не только непревзойденного мастера оплеух, болезненных пинков и язвительных насмешек, его ко всему прочему полагали тайным садистом. Луллак никогда не стеснялся в наказании провинившихся, фантазия у него была богатая, да и сам он не ленился всыпать несчастной своей жертве по первое число. Одним из его любимейших наказаний была отправка несчастных послушников в подвал на хлеб и воду, причем наказание часто длилось не меньше недели.

Будущие жрецы и воины Крома должны уметь переносить лишения и боль. Они должны уметь подчиняться старшим и выполнять приказы. Они – лишь орудие в руках верховного бога. Во всяком случае, так гласила официальна доктрина их ордена. Правда, там еще говорилось о том, что жрецы Крома поставлены защищать слабых, оберегать Розми и весь мир от Тьмы, должны помогать заблудшим, ведь они – воины, орудие своего бога, а он защищает этот мир и борется с Тьмой… Луллак явно делал упор на перенесение боли и лишений, а так же на подчинении.

Поэтому послушники, стиснув зубы, таскали ящики в подвал.

- Если буря начнется раньше, чем вы, лентяи, все перетащите – будете под дождем продолжать работать! – посулился Луллак.

- Ваша милость, - подошел один из мальчишек к жрецу. Он был самым юным послушником, лет двенадцати - тринадцати. – Там что-то странное, в подвале…

- Что? – удивился Луллак, поглаживая деревянную дубинку, что всегда висела у него на поясе. – Что в подвале может быть странного?

- Там к потолку в углу что-то прикреплено, в ящике каком-то… - мальчик потупился, уже представляя как сейчас получит тяжелую оплеуху.

- В каком углу? – разозлился Луллак, подтверждая худшие опасения послушника.

- В дальнем…

- А что ты, бездельник, делал в дальнем углу, позволь спросить?!

- Ящик уронил… Банки покатились, - вжал голову в плечи подросток, ожидая неминуемой взбучки.

- И далеко банки закатались?! Что аж до самого угла добрались?! Метров пятьдесят, наверное? В футбол ими играли что ли?! – взревел жрец, направляясь в подвал. – Все за мной, идиоты безмозглые! Вас всех надо по домам отправить, толку от вас никакого! Лишь бы не работать! Все скажу Его милости настоятелю. Будете у себя в деревнях коз и овец пасти или что вы там делали?! Идиоты безмозглые!

Мальчишки последовали за жрецом в подвал.

- Эй, ты, Карл, глянь-ка ворота Обители заперли уже? – на ступенях жрец обернулся к одному из самых старших послушников. – Неужто из-за вас, лентяев, мы дольше всех прокопались? Если так - останетесь без ужина.

Карл подхватил длиннополое одеяние и опрометью бросился к воротам Обители, боясь, что их группа и вправду дольше всех возилась со своим заданием, а значит им сегодня придется голодать.

Тем временем Луллак, ворча и ругаясь, прошел мимо ровных штабелей ящиков и полок с коробками в самый дальний угол подвала. В полутемном сухом помещении к одной из массивных каменных опор, державших на себе все здание кухонь и столовых, и вправду было что-то прикреплено. Но самое неприятное заключалось в том, что из странной коробки торчали провода, ведущие к еще нескольким таким же коробкам, закрепленным на остальных колоннах.

- Ваша милость, кажется, это бомба, - прошептал мальчик, попавший в Обитель из приграничного городка на севере Великих Гор. – Я такое видел, когда на нас напали кершийцы. Они тоже бомбы делали…

- Да, что ты говоришь?! – съязвил Луллак. Его неприятное грубое лицо исказила гримаса недовольства. – С чего ты такое взял?

- Видел, Ваша милость. Нас тогда согнали в зал и в заложниках держали…

- Кто тут-то бомбы закладывать будет? – отмахнулся жрец, подкрепив свое недоверие взмахом руки. – Керши-то далеко. Не говори ерунды.

- Надо доложить… - начал было еще один старший мальчик, но Луллак его прервал.

- Сами сначала разберемся, а уж потом докладывать будем!

- А если это бомбы? – с ужасом спросил все тот же мальчишка с севера. – А если они взорвутся?

- Хватит ерунду говорить! – гаркнул жрец. Как раз к этому времени вернулся Карл. – Ну, что там?

- Ворота закрыты, Ваша милость, никого во дворах нет. Все в храм уже, наверное, ушли… - прошептал Карл, втягивая в худые плечи голову.

- Прекрасно, - будто бы сам себе сказал жрец. Он цепким взглядом окинул послушников. – Так, я сейчас схожу к главе воинов, он-то точно должен знать, что это такое, а вы сидите тут. И на всякий случай никого не впускайте, а то вдруг и вправду бомбы. Кто ослушается – того на месяц в камеру на хлеб и воду посажу! Сидеть тихо!

С этими словами Луллак направился к выходу из подвала, бормоча себе что-то под нос. Вскоре гулко хлопнула входная дверь и раздался щелчок замка, запиравшего мальчишек в подвале. Выйдя из подвала жрец преобразился: его плечи распрямились, исчезла шаркающая походка, он нахмурившись быстро окинул взглядом двор. Досадно поморщился, потом направился к штабелю пустых деревянных ящиков, которые планировали сжечь в ближайшее время. Луллак забрался на ящики, достал из небольшого углубления в стене кухни какую-то коробочку, оказавшуюся пультом с несколькими переключателями.

Резкий порыв ветра швырнул в лицо жрецу пригоршню пыли и песка. Луллак еще раз оглядел двор и стены Обители. Все жрецы Крома ушли в главный храм, совершать молитву и ритуал жертвоприношения. Жрецы Пантеры ушли вместе с ними: во-первых, Кром верховный бог, во-вторых, они были гостями в Обители и должны были отдавать дань вежливости. Лишь на внешних стенах Обители стояли часовые, но они старались укрыться от резких и холодных порывов ветра, поэтому держались поближе к зубцам и к стенам башен. Основное наблюдение за окрестностями все равно производилось с пульта управления, где были установлены компьютеры, получавшие информацию с камер видеонаблюдения и датчиков.

Благами цивилизации жрецы и воины Крома никогда не брезговали.

Луллак направился к воротам, что-то поправляя в различных местах стен зданий Обители, или что-то переключая, так со стороны было и не понять. Страж на воротах очень удивился, увидев жреца-эконома, желающего выйти в бурю за стены. Возразить он не успел: Луллак своей дубинкой расколол ему череп. Затем жрец преспокойно