— Почти так. Только не звери, а гораздо хуже.

Кирилл кивнул на застывший проход, который не исчезал сам по себе.

— Не пролезут?

Вельдчонок вздохнул, провёл ладонью вдоль него и полоса растворилась, словно и не было ничего. Кирилл покосился на свёрток в его руках и хотел бы глянуть, но не стал. Ну его. Верно, Рогл способен отличить человечьи кости от каких других. Да то куда другим взяться в Забвении?

— Идём, — он развернулся и пошёл обратно. — Нужно забрать посох и попытаться его уничтожить. Вдруг Младе, пока мы тут возились, уже нужна помощь.

— Так как же ты, княже, это сделать собрался? Его Корибут должен уничтожить. Сам.

Рогл почти бегом шёл за ним и пытался заглянуть в лицо. Кирилл думал, что ему ответить, хоть решение и лежало на поверхности. Раз должен уничтожить сам Корибут, значит, надо им стать. Но в то же время сохранить остаток разума, чтобы суметь бросить посох в пламя кузницы — другого выхода он не видел. Сложная задачка, но ему придётся справляться. Как бы ещё почуять ту грань, за которой воля Хозяина становилась его волей.

Вельдчонок сопел рядом, ожидая хоть слова. Кирилл глянул на него, заложив руки за спину.

— Я собираюсь впустить его.

Рогл на миг остановился, оглоушенный, но тут же нагнал его. Только спрашивать больше ничего не стал, лишь обернулся в сторону тупика, который скоро исчез за поворотом хода. Они вышли на улицу, и оба замерли, щурясь от яркого полуденного солнца. Немало проходили в полумраке, но день только разгорелся — а уж показалось, дело к вечеру.

Бажан, который, видно, все это время, ходил где-то поблизости, сразу поспешил к ним.

— Ну и напугал ты нас, княже. Недолго вас не было, но показалось, ей-ей, что целую седмицу! — воевода вздохнул. — Нашли?

Рогл качнул свёртком в руках. Бажан приподнял брови — знать, уж не верил, что это случится.

— Там кметя и отрока… Надо забрать. Погибли они, — Кирилл положил ладонь на его плечо. Воевода поник — для него любой дружинник, что сын. — И отдай мне посох Зорена.

— Ты уверен, княже? Млада меня предупредила, но… — Бажан развел руками.

— Да. Сейчас самое время.

Воевода расчесал пятернёй бороду и кивком головы поманил за собой.

Прежде чем взять из его рук посох, Кирилл надел перчатку. Нечего раньше времени будить Корибута. А то кто знает, что там дальше будет. Рогл недоверчиво покосился на него, словно ожидал, что тот сейчас же обратится чудовищем. Да и Бажан поглядел настороженно и пристально, даже ладонь на рукоять меча положил. И разобрало вдруг нездоровое любопытство: что если Корибут явит себя прямо сейчас — зарубит? Наверное, да. Уж сколько крови им у княжеских людей выпито.

Может, так и лучше было бы, если бы зарубил. Тяжко оно, самому себе не доверять.

Кирилл окинул посох взглядом, и внутри колыхнулось что-то уже, казалось бы, позабытое. То чувство, когда тебя держат в тисках, и вырваться из плена можно только оставив в путах куски плоти. И свобода сейчас — лишь видимость. Потому что ему всего-то позволили вновь её познать.

Он поморгал, сбрасывая наваждение. Этак и до кузни не дойдёт.

— Будьте с Вигеном начеку. Мало ли что приключится, — напоследок посоветовал он Бажану.

— Всенепременно, княже. И вы осторожнее там.

Кирилл криво усмехнулся и, чуть покручивая посох в руке, направился в кузню: больше он не мог и представить, где его можно уничтожить.

***

Чем ближе Млада подходила к замку, тем больше он её поражал. Не своими размерами, что были поистине огромными, а тем, что кто-то вообще смог его построить. Невольно рождался в голове вопрос: сколько лет его возводили, и как получилось, что он исчез почти бесследно? Кроме темниц, ни единого камня не осталось от него во всей округе. Лишь здесь, в Забвении, он остался таким, каким его задумал Корибут. Грозным оплотом его могущества и безумия.

Слабое алое марево словно стекало по стенам замка и уходило в ненасытную землю. Каждый камень в его кладке поблескивал, будто покрытый влагой после дождя. Но откуда бы здесь взяться тучам, что могли бы его пролить?

Млада подошла к самой двери и провела пальцами по ней, пригляделась — неужто кровь? Впрочем, чему удивляться? Сколько жизней забрал Корибут, чтобы возродиться. Сколько ещё погубит, если это ему всё ж удастся.

Она дёрнула ручку двери — та нехотя поддалась, но открылась без единого звука. Замок встретил тишиной и таким же мутным светом, что и снаружи. Кажется, темень сплошная, а всё равно всё видать. Млада вынула из ножен Призрак и вошла, осторожно ступая по укрытому мягким пеплом полу. Он взлетал и плавно оседала снова при каждом шаге, мгновенно пряча следы.

Она кралась осторожно, ожидая нападения неведомых чудищ из-за каждого угла, но всё походило на то, что здесь было пусто. А ну как Корибут всё ж не станет выходить к ней, как в прошлый раз, во время Раскрытия? И ей останется бродить здесь без толку и надежды отыскать его. Ведь как найти чёрную кошку в тёмной клети, если она ещё и прячется?

Млада дошла до лестницы, так никого и не встретив. Ни единой души. Она поднялась на один ярус — никого. Всё то же глухое безмолвие мёртвых камней, сложенных один на другой в подобии людского жилья. Не выпуская из рук меч, она обошла горницы, уставленные лавками и столами, как если бы там ждали гостей. А затем поднялась ещё выше.

Без интереса и волнения она заглядывала за каждую дверь и невольно ускоряла шаг, стремясь закончить с осмотром этой части замка поскорей. Не проще ли просто остаться на месте и ждать?

Но в очередной комнате она встала, точно к полу прибитая. На постели здесь лежал Хальвдан. Неподвижный и бледный, точно такой же, как в Яви. Только покои его окружали совсем другие. Млада, не чуя ног, всё же подошла и увидела наконец, что он — лишь тень самого себя, полупрозрачный, бесплотный. Но как будто очертания его с каждым мигом становились всё четче, словно он по капле переходил в немирье, а значит, переставал быть в Яви. Не удержавшись, она протянула руку, чтобы коснуться его, но пальцы прошли насквозь, не ощутив ничего.

— Жаль, — раздался вдруг откуда-то гулкий, словно звучащий из колодца, голос. Млада завертела головой, но никого не увидела. — Он был умелым воином. Я хотел бы его в свою рать тогда, много лет назад. А теперь он