— В любом случае, — сквозь зубы выдавил психиатр, — ключ к решению загадки спрятан в лесу.

— В этом мы с вами единодушны.

Он положил вилку и нож и протянул к ней руки:

— Так что? Двинем туда?

Жанна улыбнулась. Они впервые вслух заговорили о таинственном лесе. Лесе мертвецов. Кажется, они оба готовы отправиться прямо волку в пасть.

— Похоже, у нас нет выбора, — отозвалась она. Не очень-то ей хотелось брать на себя ответственность за непростое решение. — Но вначале мы поедем в Тукуман. Надо расспросить руководителя лаборатории Даниеля Тайеба. Если верить Пенелопе Констансе, это человек, который знал Хорхе Де Альмейду лучше всех. И был в курсе всех его исследований.

— А это далеко?

— Тысяча километров к северо-западу.

— Самолет?

Жанна снова улыбнулась:

— Я уже забронировала билеты.

Понедельник, 16 июня. Рейс 1712 авиакомпании «Аэролинас Архентинас».

Они поднялись в небо затемно, в шесть утра.

И прибыли на место с рассветом.

Жанна сидела возле иллюминатора и созерцала аргентинские ландшафты. Суша, огромная как море. Безграничная, бескрайняя. Горизонт здесь казался асимптотой, к которой бежит кривая линия края небес — бежит и не может добежать. Жители этой страны говорят, что у них все дороги ведут в одну сторону: вниз. Вместе с горизонтом.

В просветах между облаками мелькали поля, леса, пастбища. Занималась заря, и в первых солнечных лучах краски пейзажа приобретали особенную яркость. Серебрились реки. Изумрудной зеленью переливались равнины. Сияли заснеженными вершинами горы, словно тщились проткнуть насквозь небосвод. Поразительный контраст между холодом погоды и плодородием этих мест вызвал в памяти Жанны полузабытое воспоминание. Провинцию Тукуман называли «аргентинским Эдемом». И правда, после тысяч километров иссушенной зноем и покрытой пылью земли здесь начинается настоящая житница — область, обеспечивающая продовольствием значительную часть населения страны.

Посадка. На бетонированной площадке перед ангаром ощущение окружающего простора стало еще острее. На все четыре стороны света расстилались равнины. Куда ни глянь, повсюду свободное пространство: смотри сколько хочешь, ничто не застит вида. Жанну охватило странное чувство. Как будто закружилась голова, хотя она стояла на твердой почве.

В здании аэропорта это чувство быстро прошло. Карманный формат. Зал выдачи багажа напоминал вестибюль. Зал ожидания — гостиную в обычном доме. Выход — коридор. Феро поедал глазами других пассажиров. Казалось, их будничный вид его разочаровал. Инженеры. Бизнесмены. Студенты…

— А чего вы ожидали? — усмехнулась Жанна. — Индейцев с перьями в ноздрях?

— У меня нет вашего опыта, — обиженно буркнул тот.

Прибыл багаж. Жанна ухватила обе сумки прежде, чем Феро успел разглядеть свою.

— Никакого особенного опыта нет и у меня, — сказала она. — Но я знаю Аргентину. Это страна больших надежд и доброго сердца. И по уши в долгах. Так что никакой экзотики. Аргентинцы — такие же люди, как вы и я, большинство — выходцы из Европы, и рассеяны они по территории размером в пять Франций. Никогда не слышали поговорку: «В Латинской Америке все жители происходят от индейцев, и только в Аргентине — от пассажиров кораблей»?

На улице рассвет окрашивал все вокруг красноватым светом, словно от каждого предмета исходил жар. Между тем было чуть немногим выше нуля. В воздухе пахло сыростью и холодной землей. Природа только готовилась ваять пейзаж наступающего дня…

Жанна, опьяненная открывшимся видом, рассмеялась:

— Потрясающе, правда?

Феро не ответил. Он шагал, понуро втянув голову в плечи, — хорошо хоть, догадался понести обе сумки. Жанна поймала себя на мысли, что ей хочется его поцеловать. С ума сойти, они знакомы меньше двух недель, и вот путешествуют вместе, выслеживают убийцу и каннибала, воспитанного кланом обезьяноподобных людей.

Они остановили такси. Жанна попросила везти их в центр. Надо найти отель, оставить багаж, принять душ. Но ей никак не удавалось сосредоточиться на выполнении этих ближайших задач. Окружающий пейзаж буквально туманил мысли. Несмотря на холод, она открыла окно. В горле пересохло, глазам было больно от необъятности простора. Ее лица коснулись первые лучи солнца, золотя кожу…

— Donde se encuentra un bueno hôtel?[84]— обратилась она к водителю.

Тот, не оборачиваясь, предложил отвезти их в «Каталинас-Парк». И растопырил ладонь, показывая, что отель пятизвездочный.

— Пять звезд? — пробормотал Феро. — Да мы тут разоримся!

Господи, ну и жмот.

— Не волнуйтесь. В Аргентине звезды падают с неба по дешевке…

Она оказалась права. «Каталинас-Парк», расположенный напротив «Парка-9 Хулио», был обычной второразрядной гостиницей. Архитектура семидесятых, скругленные углы и смешной навес, похожий на пластмассовую ванну, прилепленную над застекленным входом.

Внутри все выглядело соответственно. Бесконечные коридоры. Маленькие белые двери. Позолоченные цифры с номерами комнат, желтые, как ячменный сахар. Жанне достался № 432. Она включила верхний свет и обозрела скромное жилище с песочного цвета стенами. Шторы, простыни и ковровое покрытие на полу были выдержаны в том же тоне.

Она с нежностью улыбнулась. Кондиционер работал с дьявольским шумом. Лампы горели вполнакала. Наверняка в ванной комнате ее поджидают тараканы. Настоящий тропический отель. Что ж, линия экватора снова приблизилась…

Она встала под душ. Не успела смыть мыло, как кран чихнул и иссяк. С проклятьями она выбралась из кабины и завернулась в дырявое полотенце. Бросила мимолетный взгляд в зеркало. Рыжие волосы. Плечи в веснушках. А что, очень даже ничего… Можно сказать, она еще о-го-го. Похоже, к ней возвращалась уверенность в себе.

Она натянула трусы, майку и джинсы. Надо наконец купить свитер. Но сначала — завтрак. А потом — на приступ Сельскохозяйственного института, искать неуловимого антрополога Даниеля Тайеба.

Искать бесплотный дух в садах Эдема… Н-да, занятная перспектива. Такого в ее расследованиях еще не бывало.

Если Тукуман и был раем, то явно из какого-то другого измерения.

Город представлял собой лабиринт без начала и конца, с симметрично расположенными кварталами. От каждого перекрестка отходил пучок артерий, в свою очередь образующих перекрестки, ничем не отличимые друг от друга, и так далее. Геометрия без границ и без центра. При этом он совсем не выглядел призрачным городом, по пустынным улицам которого гуляет только ветер. Напротив, в нем царило оживление — сновали пешеходы, работали лавки и магазины, проносились машины и автобусы.