– Патронов больше нет? – спросил Чарли.

– Ни одного.

Снаружи слышалось:

– Отдайте мальчишку!

Чарли попробовал дотянуться до ножа, но был слишком слаб. Он начал хрипеть, потом кашлять и окончательно обессилел – на губах выступила кровавая слюна.

Кристина с отчаянием осознавала, что время утекает, как песок сквозь пальцы.

– Отдайте нам Антихриста!

Кристина, держась за стены и прыгая на здоровой ноге, стала медленно двигаться в угол пещеры. Добраться бы до ножа, а затем вернуться, тогда бы она засела в про-, ходе за углом, и, когда они войдут, смогла бы кинуться вперед и вонзить нож в одного из них.

Наконец она добралась до вещей, наклонилась и взяла нож – лезвие было слишком коротким. Она вертела его в руке, пытаясь убедить себя, что это как раз то, что надо.

Но требовалось проткнуть парку, одежду под ней, а лезвие такое короткое. Если бы она могла ударить их в лицо, но.., они вооружены, и шансов, что она победит в схватке, нет.

Проклятье.

Кристина с ненавистью отбросила нож.

– Огонь, – сказал Чарли.

Сначала она не поняла. Он вытер рукой кровавую слюну:

– Огонь. Это.., хорошее.., оружие.

Конечно.

Огонь. Лучше, чем нож с коротким лезвием.

Ей вдруг пришло в голову, что горящая головешка может стать частью огнестрельного оружия.

Временами боль пронзала раненую ногу в такт с биением ее пульса, но Кристина, стиснув зубы, склонилась над снаряжением. Нагибаться было тяжело, и она с ужасом думала, как придется распрямляться, хотя и опиралась на стену, помогая себе. Она порылась в вещах, которые вытряхнула из рюкзака накануне, и обнаружила пластиковую бутылку с зажигательной жидкостью, которую они купили на случай, если будут трудности с разведением огня в камине хижины. Кристина положила ее в правый карман брюк.

Когда она поднималась, каменный пол закачался под ногами. Она схватилась за край очага и подождала, пока головокружение пройдет.

Повернувшись к огню, между двух больших поленьев Кристина выхватила горящую ветку, боясь, что она погаснет, но ветка продолжала гореть ярким факелом.

Джой не шевелился и не разговаривал, но наблюдал с интересом. Он зависел от нее, сейчас его жизнь целиком была в ее руках.

Уже некоторое время снаружи не доносились никакие крики. Эта тишина пугала. Она могла лишь означать, что Спиви и верзила были уже внутри, в извилистом проходе.

Кристина пустилась в обратный путь вдоль стены, мимо Чарли, к проходу, в котором в любой момент могли появиться фанатики. Она в отчаянии сознавала, что, выбирая длинный, но самый надежный путь, она теряет драгоценные секунды, но не могла рисковать, идя через центр зала, из опасения упасть и погасить факел. Она держала горящую головешку в левой руке, а правой опиралась на стену, прихрамывая, а не прыгая на одной ноге, – так было быстрее; немного помогая и раненой ногой, хотя боль пронзала ее насквозь, когда она слишком неосторожно наступала. И хотя боль накатывала по-прежнему в такт с пульсом, она уже не была тупой, а жила, жалила, била, колола, скручивала и становилась сильнее с каждым ударом сердца.

Кристина подумала было, сколько крови потеряла, но оборвала себя, решив, что это неважно. Если потеря крови невелика, она может выстоять в последней схватке с фанатиками. Если же потеря большая и кровь текла из вены или из поврежденной артерии, не было смысла выяснять это, и жгут не помог бы ей, во всяком случае здесь, за много миль от ближайшего пункта медицинской помощи.

Когда она добралась до противоположного угла пещеры, где начинался лаз, голова ее кружилась и подкатила тошнота. Она задохнулась, почувствовав ее у горла, но смогла подавить.

Пульсирующий свет огня, отражаясь от стен, лишал пещеру четких очертаний; размеры зала все время менялись; камни казались уже не камнями, а странным пластиком, который постоянно плавился и менялся: стены то отступали, то подступали ближе, опять отступали; выпуклость скалы неожиданно становилась вогнутостью; потолок спускался так, что почти касался головы Кристины, поднимаясь через минуту на прежнюю высоту; пол вращался и горбатился, потом, казалось, ускользал, уходил из-под ног.

В отчаянии Кристина зажмурила глаза, закусила губу и глубоко задышала, пока не почувствовала, что обморок отступает. Когда она снова открыла глаза, пещера обрела четкие очертания. Кристина крепче стояла на ногах, но знала, что это ненадолго.

Она прислонилась к стене в небольшом углублении с одной стороны прохода. Держа факел в левой руке, она нащупала правой в кармане бутылочку с зажигательной жидкостью и вытащила ее. Зажав бутылочку тремя пальцами в ладони, она большим и указательным открутила колпачок, обнажив твердую пластиковую насадку. Она была готова. У нее был план, хороший план. Он должен был быть хорошим, потому что другого у нее не было.

Возможно, великан войдет в пещеру первым. У него будет винтовка, может, та самая полуавтоматическая винтовка, которой он пользовался снаружи. Он будет держать оружие перед собой, на уровне пояса. Проблема была в том, чтобы облить его горючим прежде, чем он прицелится в нее и нажмет курок. За какое время он сделает это – за две секунды? Или за одну? Эффект неожиданности был ее лучшей и единственной надеждой. Он мог ожидать выстрелов, ножа, но не этого. Если она пустит в него струю в тот самый момент, когда он покажется, он потеряет целую секунду; вторую секунду он может потерять от шока, когда поймет по запаху жидкости, что она воспламеняется. Только это время у нее есть, чтобы поджечь его.

Кристина затаила дыхание, прислушалась.

Ничего.

Даже если горючее не попадет на кожу великана, а только замочит его парку, он почти наверняка в ужасе и панике бросит винтовку и будет сбивать огонь.

Она глубоко вздохнула, задержала дыхание, опять прислушалась.

Все еще ничего.

Если бы она смогла брызнуть ему в лицо, не только паника заставила бы его бросить оружие. Он катался бы от невыносимой боли, когда его кожа покрылась бы волдырями и лупилась, а пламя лизало бы его глаза.

Дым от факела струился по потолку, ища выхода из закрытого помещения.

Чарли, Джой и Чубакка в другом конце зала молча ждали. Утомленный пес тяжело опустился на задние лапы.

Ну, давай, Спиви! Давай, черт возьми.

У Кристины не было твердой уверенности в том, что она сможет удачно использовать зажигательную жидкость и факел. Она понимала, что, в лучшем случае, был один шанс из десяти провернуть это дело, но все равно хотела, чтобы они пришли, прямо сейчас, чтобы можно было покончить с этим. Ожидание было хуже, чем неизбежное столкновение.

Что-то хрустнуло, щелкнуло, и Кристина вздрогнула, но это трещала ветка в очаге в другом конце зала.