Косолапый почти коснулся ее своим лицом, и оскалил зубы. У него воняло изо рта. Страшно воняло. Словно там кто-то умер. Но ни один мускул на лице жрицы не дрогнул.

– Это мои владения, – сказал он негромко. – Все, что попадает сюда – мое. Вы все в моей власти. Я могу убить тебя сейчас, Айша, или через пять минут… Могу съесть, могу скормить вольфодогам…

– Айша…

Это был голос Додо, но непохожий на голос Додо.

Косолапый обернулся на звук, открывая Айше обзор, и только жрица увидела, как Додо медленно опускается сначала на одно колено, а потом на второе, опирается на землю одной рукой, а в пройме его бронежилета блестит что-то алое…

Лицо телохранителя было искажено болью и бледно, словно только что выпавший снег. Он попытался встать и снова рухнул, а потом завалился на бок, так и не оторвав от жрицы взгляда.

– Пропусти, – приказала она Косолапому и он внезапно отступил в сторону.

Айша подошла к лежащему Додо и присела рядом с ним. На ней была только теплая футболка, которую снял с себя Грызун – и ничего более. Додо смотрел на ее колени с восхищением, как будто он не истекал кровью.

Айша сунула ладонь ему под мышку и нащупала дыру, из которой толчками, в ритме бьющегося сердца, хлестала кровь. Одна из пуль, выпущенных Белкой угодила в пройму брони и разворотила ребра. Додо был мертв, просто еще не узнал об этом – под его огромным телом расплывалась темная лужа. Вместе с кровью уходила жизнь.

Бабах смотрел на раненого с восторгом, по его лицу бродила счастливая улыбка.

– Пусть Беспощадный примет тебя, – сказала жрица, – и ты встретишь друзей, которых больше нет.

– Спасибо, Айша… – прошептал Додо, булькая красным. – Спасибо тебе. У нас все было… У меня все было… Не жаль… Живи вечно! Я подож…

Он умолк.

Айша поднялась, посмотрела на свои ступни, перепачканные кровью Додо, и принялась вытирать их о мертвеца. Тщательно, как только могла. И лишь потом повернулась к Косолапому. Лицо жрицы ничего не выражало. Абсолютно.

– Книжник и Белка ушли вниз, – сказала она просто. – Хочешь терять время на разборки – давай разберемся и выясним, кто из нас круче. Хочешь их найти побыстрее – давай искать. Куда ведет тоннель?

Косолапый внимательно посмотрел на жрицу, словно видел впервые, ухмыльнулся и ответил:

– На Стейшен. Это уже не моя земля, жрица, но я в своем праве, если ступлю на нее – у меня договор с Механиком.

– Хотят добраться до рейлы? – спросила Айша.

– Странно, что ты не догадалась… Конечно же, они идут к рейле! Как иначе пересечь Горячие земли?

– Я никогда не была на той стороне…

– Я тоже, – пожал плечами Косолапый. – Мне туда не надо. Но там тоже живут челы. Говорят, что и Первая Мать пришла оттуда. Не бойся, Айша… Дальше Стейшена им не пройти. Механик их повесит, если поймает на своей территории…

– А если не повесит?

– Если не повесит, то они умрут прикованными к веслам.

– А договориться они смогут?

– Переправа – это то, что кормит стейшенов, – объяснил Косолапый, качая головой. – Механик никому и никогда не даст кэрродж и гребцов бесплатно. Для этого нужно заплатить ништяками…

– У них нет ништяков…

– Тогда они останутся на этой стороне. Или уедут по рейле с нами, как пленники.

– Поехали к Механику, – махнула рукой Айша. – Время не ждет.

– Поехали, – согласился Косолапый и зашагал к ган-кэрроджу, в котором сидел Резаный.

Айша кивнула Грызуну и Бабаху, и те пошли за ней к другой повозке.

По дороге Бабах подобрал автомат Додо, проверил патронник (вэрриоры напряглись) и перебросил трофей через плечо.

– Эй, Айша! – позвал Косолапый, забираясь в повозку.

Жрица обернулась.

– Я тут прикинул, – сказал вождь Тауна серьезно, – что из нас вышла бы неплохая пара. Подумай…

– Я подумаю об этом завтра, – ответила Айша. – Езжай первым, я не знаю ваших мест.

Кони тронулись, заскрипели колеса повозок, зацокали языками возницы, зазвенела сбруя, и через несколько мгновений погоня уже была в пути.

А Додо так и остался лежать ничком на каменной грязной плитке, и по его щеке полз красный жук-солдатик, осторожно нащупывая дорогу длинными черными усиками.

* * *

– С патронами беда, – пояснила Белка и спрятала только что снаряженный магазин в боковой карман рюкзака. – Хотя я экономила… Посчитал свои?

Книжник кивнул.

– Четырнадцать штук.

– Негусто. Нам с тобой теперь наглеть нельзя. Нам нужно тихими стать, как ночные оулы. Если навалятся по-серьезному, то нам и пяти минут не продержаться.

Самодельный фитиль горел тускло, чадил, но давал возможность провести ревизию амуниции, и результаты этой ревизии удручали. Патроны для автомата на исходе, в пистолете одна обойма да и для обреза боеприпасов чуть больше дюжины. Две гранаты. Нож. Это все.

– Куда дальше? – спросил Книжник.

Он рассматривал страницу в своем драгоценном атласе, подсвечивая фонариком.

– Вперед… – ответила Белка и невесело ухмыльнулась. – Это ты мне скажи, куда дальше двигаться. Я не знаю. Тут границы моего мира.

– Мы в одном из западных въездных тоннелей, – Книжник почесал грязную щеку. – Смотри, как тут все было устроено… Садись ближе, подумаем!

– Раньше Стейшен был центром для всего транспорта, – пояснил он, открыв атлас на развороте. – Видишь разноцветные линии? Синие, зеленые, красные – это ветки метро. Все они приходили сюда, а потом люди пересаживались на трэйны. Или наоборот, те, кто приезжал на трэйнах, могли уехать отсюда в любую точку Тауна или Сити на метро. Вот наша рейла…

Он ткнул в черную жирную линию, уходящую на юго-восток.

– А вот тут мы должны сойти… То, что мы ищем, где-то здесь… Вот город Маунт-хилл, он же Вайсвилль. База рядом с ним.

– Совсем рядом…

– Да, – согласился Книжник, – но пешком не пройдешь. Раньше, наверное, можно было… Но не теперь.

– Это все ты знаешь из дневника?

– Да. Она написала. Между Парком и Вайсвиллем была станция, которая давала свет, но она взорвалась. Станция была атомная и получились Горячие земли. Там вода и камни сжигают тебя снаружи и внутри.

– Почему?

Книжник задумался.

– Я не могу объяснить. Я сам не понимаю. Я читал, что это называется радиация, но что это, я не знаю. Это что-то вроде невидимого света, который обжигает, как огонь. Если ты долго будешь под этим светом, то умрешь быстро. Если недолго, то умрешь медленно. Постепенно этот свет становится слабее, но пройдет много-много лет прежде, чем Горячие земли станут безопасными.