Я убрала подальше в шкаф рукопись, поколебавшись, оставила и ноутбук, завернув его в старый свитер и тоже задвинув поглубже в шкаф. Я быстро зашила себе рукав, покрепче, чтобы опять не оторвался. И первый раз за долгое время посмотрела внимательно на себя в зеркало.

Кто-то видит во мне потенциальную воровку и шарахается. Кто-то верит с первого слова. Кто-то любит, забывая себя. Кто-то ненавидит безо всякого повода. Ростовцев увидел во мне свою давнюю любовь, но ведь правда, часть бабушкиной молодости, красоты, музыкальности и пластичности есть во мне, только я никогда об этом не думала. Еще во мне есть мамина интеллигентность и скромность – наверное, я надеюсь на это. А что есть от моего папы? Слабость, которая заставляет промолчать, когда надо громко спорить? Но я-то думаю, что я молчу вовсе не от слабости…

Я провела щеткой по волосам. Волосы совсем не хотели расчесываться. Я стянула их в тугой невысокий хвост, решив заняться прической позже.

– Руся… – проснувшаяся Лена тяжело перевернулась. – Ой, холодно, закрой форточку… Голова болит… У тебя есть аспирин? Дай взаймы сто рублей, а? За пивом не сгоняешь? Я не дойду… Ой, как плохо…

Я молча кивнула и побыстрее ушла, надеясь, что Лена сейчас повернется на другой бок и проспит еще несколько часов, а не пойдет по комнатам искать себе деньги и компанию на опохмел.

Я шла по обледенелому тротуару в новых синих сапожках, туго завязавшись шарфом, который мне дарил Виктор Сергеевич, и надвинув шапку до самых глаз. Яркое синее небо совершенно необычного сегодня цвета поменяло город. Или я давно не видела чистого неба, столько дней была непогода… Но все казалось красивее, чем обычно. А может, просто у меня в душе появилось несколько теплых и хороших уголков.

Дедушка… У меня есть дедушка… Он странный, конечно. Но он ведь на самом деле мой дедушка – прекрасный артист, интереснейший человек, который любил мою бабушку…

Андрей… То, что он приезжал, – это ведь говорит о чем-то? Он не сказал мне, что я ему нравлюсь, не смотрел долгим взглядом со смыслом, как смотрит иногда Виктор Сергеевич, не орал, как Паша, не бегал за мной по городу, но он просто сел и приехал ко мне из Москвы… Держал за руки, молчал… Наверное, нравлюсь. Но он не знал, как это сказать. Да и не надо.

Старый учитель… Если бы я училась у него, возможно, я была бы другим человеком, лучше, умнее, тоньше. Но мне повезло, что я могу ему помочь с книгой. Я постараюсь все сделать как можно лучше и быстрее. И если его учебник издадут и по нему будут учиться школьники, возможно, что-то изменится и в его жизни, и в сознании людей, которые только начинают жить. Ведь он наполнит их своими мыслями, своим пониманием истории и настоящего.

– Осторожнее!.. – Шедшая наперерез мне пожилая женщина споткнулась, схватилась за мой рукав и меня же обругала.

– Простите… – Я поддержала ее.

– Да оставь ты меня, что ты хватаешься!..

Я видела, что у нее очень тяжелые сумки, она набрала продуктов в недавно открывшемся дешевом универсаме и теперь с трудом тащила их домой.

– Помочь вам?

Женщина, нахмурившись, посмотрела на меня.

– Ты чего, из этих, что ли? Ходят сейчас, волонтёрят… сами не знают, чего хотят… Сидели бы дома…

Я хотела уйти, уж больно злобная была эта женщина, но вместо этого почему-то сказала:

– Я просто хотела вам помочь.

– Чего?

– Вижу, что тяжело и скользко.

– А деньги тебе надо платить за помощь?

– Нет.

– Ну, бери тогда. Вот люди, а… – пробормотала женщина.

Я шла за ней, тащила самую тяжелую сумку и спрашивала себя – вот зачем мне это надо?

Я отставала от нее, потому что было очень тяжело, женщина оборачивалась, недоверчиво смотрела – не убегу ли я с ее сумкой, в которой был сахар, гречка, мороженая рыба… У подъезда она остановилась, достала кошелек, протянула мне пятьдесят рублей.

– Смысл был покупать в дешевом магазине, если за доставку платить!.. – с досадой сказала она. – Давай сюда сумку! Что стоишь? Мало?

– Да мне вообще ничего не надо! – пожала я плечами. – Какой у вас этаж? Донесете?

– А тебе какое дело? – прищурилась женщина. – Что, высматриваешь, куда иду? Так у меня брать нечего!

– А рыбу с гречкой? – засмеялась я от идиотизма ситуации. – Это же целое богатство, для людей, которые давно ничего не ели, например.

Женщина припустилась бегом к двери, поскользнулась на ступеньке, опять чуть не упала, обернулась, хотела, наверное, выругаться, но почему-то смолчала, поджала губы. Побыстрее захлопнула дверь.

Я пошла по двору, чтобы заодно заглянуть в окна полуподвального этажа – здесь тоже были такие помещения. Но было видно, что они все уже заняты. Химчистка, спортивная секция, отделение популярной партии, дверь без названия, но зато с кодовым замком… Любы здесь точно нет.

Часа два я ходила по всем дворам, пытаясь заглянуть в пустые полуподвальные помещения, куда-то мне удалось попасть, где-то дверь была намертво заколочена. Я знала, что в городе есть пустующие частные дома, в той стороне, где живет Маша, и решила дойти сегодня и туда, несмотря на то что от холода я уже не ощущала ни рук, ни ног. Но спокойно сидеть в тепле и думать, что где-то сейчас замерзает Люба, я не могла.

Светового дня оставалось от силы минут сорок. Солнечно, поэтому темнота сегодня наступит позже, чем в пасмурные дни. Закат был такой красивый, что я даже достала телефон из внутреннего кармана, куда спрятала его, чтобы он не замерз, и сфотографировала пейзаж. Огромное зимнее небо с переходом цвета от темно-фиолетового до глубокого голубого, а между ними – полоска бордового, оранжевого, розово-золотого. Какая красота… Почему закат так манит, так завораживает? Только лишь красотой красок? Или он обещает, что завтра снова будет день, и снова проснешься, и что-то можно еще исправить, что-то начать сначала, что-то наконец забыть или, наоборот, вспомнить, то, что лежит забытое в самой глубине души…

Задумавшись, я прошла поворот, откуда хотела начать осматривать район частной застройки, а иначе – деревню, вошедшую в состав нашего городка. Здесь были такие разные дома – и богато отстроенные, и совсем старые, построены до Великой Отечественной войны. И среди старых некоторые выглядели прекрасно, видно было, что их ремонтировали и не раз, красили, подновляли. Но мне-то нужны были как раз не такие дома. Как-то мы здесь гуляли с Машей, когда еще учились в школе. Мне казалось, что заброшенных домов очень много. И я думала, что, может быть, мне дадут один из этих домишек, и я его постепенно отремонтирую, заведу собаку, кота или даже двух, посажу цветы… Но пока я не видела ни одного такого дома. Прошло два года, старые дома могли продать…

Я заглянула во двор дома с покосившимся забором. Когда-то этот дом был зеленым, а сейчас краска выцвела и облупилась настолько, что о прежнем цвете можно было только догадываться. Нет, здесь точно давно никто не ходил. Снег выше пояса, никаких следов, попасть другим путем невозможно – домик со всех сторон обстроен большими добротными домами. Кто-то построил себе трехэтажный дом со шпилем, кто-то сделал стеклянные стены и огромный балкон. Какое все-таки счастье иметь свой дом, где ты можешь жить без оглядки на соседей и строить, красить, менять все, как хочешь… А главное – ни от кого не зависеть. Меня стала очень тяготить моя зависимость от соседки по комнате, даже от вахтеров.